Еще одна свадьба. С моста едут. На нем по старой традиции фотографируются молодожены, причем жених (вернее, новоиспеченный муж) проносит свою ненаглядную на руках метров двадцать – тридцать.
Вот и эти… отщелкались. Сколько их еще будет сегодня?..
– Уже два месяца шашлыки не ел, – вдруг сказал Иван, провожая взглядом кортеж и довольно улыбаясь. – Сегодня лопну, но три… нет, четыре порции срубаю. Точно!
Я тоже повернул голову, глядя назад, и заметил вереницу машин, едущих за нами. Примерно половина из них шла на скорости большей, чем мы. Вообще-то обгон на мосту запрещен, но об этом мало кто вспоминал.
– Прошлый раз шашлыки, можно сказать, только понюхали, – не унимался Иван. – Нас сорвали прямо из-за стола. Всю дорогу матюгались…
– Мать!.. – вдруг выкрикнул Олег, резко скручивая баранку руля вправо. – Охуел!
Меня бросило вправо, на Ивана. Тот прилип боком к дверце, тараща глаза и выталкивая сквозь зубы слова проклятий. Машина ушла еще дальше вправо, к самому бордюру, зацепила его колесом и пошла вдоль него.
– Олег, – закричал Иван, – в чем д…
Краем глаза я заметил силуэт машины, мелькнувший с левой стороны, сообразил, что фортель, выкинутый Олегом, связан с ее внезапным появлением, и мгновенным озарением понял, что происходит.
Резко нырнул корпусом вперед, пряча голову, и услышал характерный, ни с чем не сравнимый звук выстрелов. По нам били из пистолета. Из «ТТ». Пули с противным скрежетом дырявили металл над головой, нащупывая наши тела.
– Тормози! – проорал Иван, вытаскивая из прикрепленной к поясу кобуры штатный «Макаров».
В ответ Олег рявкнул:
– Вылезайте!
И вывернул руль, ставя машину почти поперек дороги. Вражеская тачка – старые «жигули» шестой модели – тоже притормозила. С переднего правого сиденья через опущенное стекло, выставив руки, по нам лупил из двух стволов какой-то тип в черных очках.
– Мать вашу!
Разгонов сам нырнул вниз, пополз по сиденью к правой дверце, при этом доставая ствол и вопя во всю глотку:
– Через правую, блядь! Вылезайте через правую!
Лоб уперся во что-то упругое, податливое. Я поднял глаза и сообразил, что буквально ползу по дну салона, бодая головой ноги Ивана. Тот привалился к дверце, закрывая мне проход, а сам сидел на сиденье, опустив руки и свесив голову. Рубашка на груди в двух местах пробита, из небольших дырок тихонько вытекает кровь. Рядом на сиденье лежит пистолет со снятым предохранителем.
Стрельба продолжалась. Пули прошивали салон, отыскивая новую жертву, крошили стекло, дырявили обшивку сидений. Еще одна клюнула Ивана в живот. Мертвое тело дернулось и начало сползать вниз. Прямо на меня.