– Нет, – рассмеялся он. – Ты во многое веришь, поэтому я и люблю тебя. И Кадер тебя любил за это. Он ведь любил тебя, ты знаешь. Кадер даже говорил мне об этом пару раз.
– Во что же я верю? – спросил я, усмехнувшись.
– Ты веришь в людей, – поспешно ответил он. Вся эта история с трущобной клиникой, например. Твой вчерашний рассказ о той деревне. Если бы ты не верил в людей, давно бы позабыл всю эту чепуху. Твоя работа в трущобах, когда там началась холера, – на Кадера это произвело большое впечатление, да и на меня тоже. Чёрт побери, наверно, даже Карла верила в тебя какое-то время. Ты должен понять, Лин: если бы у Кадера был выбор, если бы существовала возможность сделать то, что он должен был сделать, как-то иначе, лучше, он бы выбрал именно её. Всё закончилось так, как и должно было. Никто не хотел выставить тебя на посмешище.
– Даже Карла? – спросил я, с наслаждением докуривая сигарету и гася её о землю.
– Ну, Карла была на это способна, – сдался Халед, грустно улыбнувшись уголками рта. – На то она и Карла. Думаю, единственный мужчина, которого она не унижала, – Абдулла.
– Они были вместе? – спросил я, удивляясь сам себе, что не смог избежать укола ревности, заставившего меня нахмуриться и исказившего лицо недовольной гримасой.
– Ну, не то, чтобы вместе, – спокойно ответил он, глядя мне прямо в глаза. – Но я был с ней. Мы жили одно время вместе.
– Ты… что?!
– Я жил с ней полгода.
– А что случилось дальше? – спросил я сквозь зубы, чувствуя себя ужасно глупо. Я не имел права сердиться или ревновать. Никогда не расспрашивал Карлу о её любовниках, но и она мне не задавала подобных вопросов.
– А ты разве не знаешь?
– Знал бы, не спрашивал.
– Она выбросила меня на свалку, – медленно проговорил он, – как раз незадолго до твоего появления.
– Проклятье!
– Да ладно, чего уж там… – улыбнулся Халед.
Мы замолчали: каждый из нас прокручивал в памяти ушедшие годы. Я вспомнил Абдуллу у прибрежной стены близ мечети Хаджи Али в ночь, когда я встретил его с Кадербхаем. Припомнил, что он сказал, будто какая-то женщина научила его умному изречению, которое он воспроизвёл по-английски. По-видимому, это была Карла. Конечно, Карла. И ещё вспомнилась холодность Халеда при нашей первой встрече: я вдруг понял, как ему было больно тогда, – возможно, он именно меня считал виновным в этом. Теперь я хорошо представлял, чего ему стоило быть таким дружелюбным и добрым ко мне в начале нашего знакомства.
– Видишь ли, – вновь заговорил он через некоторое время, – тебе действительно нужно вести себя осторожно с Карлой. Знаешь, Лин, она… очень