Помнишь, как мы ели в нашем лофте крабов с мягким панцирем в компании Эйлин и Белмонта? Тот вечер был безудержным. Даже ты отбросил всякое благоразумие и, пошатываясь, отправился за малиновым бренди в два часа ночи. Нас никто не призывал восхищаться кукольными нарядами, мы не думали о том, что завтра в школу, мы объедались фруктами и шербетом и щедро подливали в бокалы прозрачный, головокружительный малиновый бренди и радостными воплями приветствовали истории друг друга в вечном подростковом соревновании бездетных пар среднего возраста.
Все мы рассказывали о наших родителях, скорее, боюсь, о их недостатках. Мы устроили в некоем роде неофициальное соревнование: чьи родители — самые чокнутые. Ты оказался в самом невыгодном положении; трудно пародировать главную черту твоих родителей — несгибаемый стоицизм Новой Англии. По контрасту, гениальность моей матери в изобретении предлогов для того, чтобы не покидать дом, была встречена взрывом бурного веселья, и мне даже удалось объяснить шутки, которыми мы обменивались с братом Джайлзом. Ключевая наша фраза была «Это очень удобно. Они доставляют на дом». В те дни (до того, как он стал неохотно подпускать ко мне своих детей) мне стоило только сказать Джайлзу: «Это очень удобно», и он начинал гоготать. Вскоре я говорила: «Это очень удобно» Эйлин и Белмонту, и они тоже покатывались со смеху.
Однако мы оба не могли тягаться с той межрасовой, богемной парочкой. Мать Эйлин была шизофреничкой, отец — профессиональным шулером. Мать Белмонта, бывшая проститутка, до сих пор одевалась как Бетт Дэвис в фильме «Что случилось с беби Джейн?», а отец, не очень известный барабанщик, когда- то играл с Диззи Гиллеспи. Они рассказывали свои истории очень гладко, и я чувствовала, что делают они это не впервые, но я запивала крабов таким количеством шардоне, что хохотала до слез. Я как-то подумала, не перевести ли разговор на чудовищное решение, которое мы с тобой собирались принять, но Эйлин и Белмонт были старше нас по меньшей мере лет на десять, и я не знала, бездетны ли они по собственному выбору, а потому они могли воспринять мои слова как жестокую бестактность.
Они ушли только около четырех часов утра. И можешь не сомневаться, в тот раз я действительно отлично провела время. Это был один из тех редких вечеров, которые стоят того, чтобы пробежаться по рыбному рынку и нарезать кучу фруктов, и даже отчистить кухню, засыпанную мукой и липкими очистками манго. Может, после той вечеринки я казалась немного усталой и заторможенной от слишком большого количества алкоголя, оставившего после себя только слабость в ногах и отчаянные попытки сосредоточиться и не уронить винные бокалы. Но не поэтому я почувствовала печаль.