Затруднительно выбирать спутника жизни по телевизионным шоу, которые он смотрел ребенком, но некоторым образом именно это я и сделала. Я хотела назвать жилистого неудачливого человечка Барни Файфом и не объяснять долго и мучительно, что Барни — персонаж из милого, редко экспортируемого сериала «Энди Гриффин шоу», в коем некомпетентный полицейский вечно попадает в беду из-за своего высокомерия. Я хотела напеть лейтмотив из «Медового месяца», чтобы ты присоединился: «Как мило!» И я хотела сказать: «Вылетел из левого поля» — и не укорять себя за забывчивость, ведь вовсе не обязательно за границей смотрят бейсбол. Я хотела перестать притворяться культурным уродцем без собственных традиций, хотела иметь дом со своими правилами пользования обувью, которым гости должны подчиняться. Ты вернул мне понятие дома.
Дом — вот что отобрал у меня Кевин. Мои соседи теперь смотрят на меня с подозрением, обычно приберегаемым для нелегальных иммигрантов. Они подыскивают слова и разговаривают со мной с преувеличенной осторожностью, как с женщиной, для которой английский язык — не родной. И поскольку меня сослали в избранный класс «матерей одного из тех колумбинских парней», я тоже подыскиваю слова, сомневаясь в переводе своих потусторонних мыслей на язык распродаж «два по цене одного» и штрафов за нарушение правил стоянки. Кевин снова превратил меня в иностранку в моей собственной стране. И вероятно, это поможет объяснить мои субботние визиты раз в две недели в исправительное заведение Клаверак: там мне не приходится переводить мое чужеземное арго на обывательский язык. Только в исправительном заведении для несовершеннолетних Клаверак мы можем ссылаться на что-то без объяснений и осознанно принимать наше общее культурное прошлое.
Ева
Дорогой Франклин,
Я — единственная в агентстве «Путешествия — это мы», кто добровольно остается допоздна, чтобы закруглить все дела, однако большинство рождественских рейсов забронировано, да и пятница сегодня, а потому нам «любезно» разрешили удрать вечером пораньше. Перспектива начать еще один одинокий марафон в моей квартирке в пять часов вечера приводит меня в состояние, близкое к истерике.
Устроившись в подушках перед телевизором, ковыряясь в курятине, заполняя легкие ответы в кроссворде в «Таймс», Я часто испытываю ощущение мучительного ожидания. Я говорю не о классическом чувстве предвкушения чего-то, как, например, у бегуна, не услышавшего выстрела стартового пистолета. Нет, это ожидание чего-то определенного: стука в дверь, и это ощущение иногда становится особенно настойчивым. Сегодня вечером оно вернулось с удвоенной силой. В глубине души каждый вечер, каждую ночь я жду, что ты вернешься домой.