Увидев нас, «Разработчик» сначала обомлел от страха, но нужно отдать должное самообладанию нашего бывшего соотечественника, он довольно быстро пришёл в себя. Буквально через несколько секунд Михаил Борисович заговорил с нами на английском языке, видимо, приняв нас совершенно за других людей. Я тогда помню, подумал про себя: «Ага! Значит, он ждал ребят из группы «Дельта»? Вовремя состоялась наша встреча!»
«Разработчик» лежал на кровати и, не пытаясь даже приподняться, с радостью начал болтать и нести всякую пьяную чушь: «Ребята я очень рад, что вы пришли. Наливайте себе! Выпьем за ваше прибытие! Но только свою девушку я вам не дам. А вас прислал мой лучший друг Дилан? Он надёжный парень! Он резидент! Если обещал защитить меня от русских, то слово его — закон!»
Мы, конечно, могли ответить ему на поставленный вопрос и доходчиво объяснить цель нашего визита, это не составляло для нас большой трудности. Знание английского языка и не только его, как я уже говорил выше, входило в систему подготовки наших бойцов и вообще являлось одним из обязательных условий и главных требований при подборе кандидата на зачисление в отряд. Что же относительно Дмитрия, то он вообще был прирождённым лингвистом, а посему на английском и итальянском языках, которые освоил, учась в спецшколе, говорил как на родном, а самостоятельно же освоил ещё французский и персидский. Но Сокольников молчал, молчали и мы. А Михаил Борисович продолжал пьяно ворочать языком, молоть ерунду, коверкая английские слова, выворачивая их шиворот навыворот.
Мы молчали. Наше молчание он воспринял как непонимание его вопросов и вообще того, что он говорил так долго и нудно, поэтому Тупин вдруг сказал по-итальянски, потом по-немецки, по-французски. Видимо, «Разработчик» мнил себя полиглотом, ибо намеревался задать следующий вопрос на каком-то ещё иностранном языке, но Димыч не дал ему этого сделать. Прапорщик, до этого стоявший у двери, неожиданно выдвинулся вперёд, посмотрел внимательно и пристально прямо в глаза «Разработчику» и сквозь зубы зло шёпотом процедил: «Будем говорить на родном языке, сволочь, так понятней и нам, и тебе! Хотя я могу изъясниться с тобой и на английском и на итальянском, если пожелаешь? Но мы будем говорить по-русски! Я ясно изложил свою мысль, или ты забыл родной язык? Может, для тебя родным стал уже другой?» «Разработчик» поначалу обомлел, оцепенел от услышанной родной, но давно забытой речи. Его можно было понять. Представьте себе реакцию человека, встретившего за тридевять земель от родного и давно забытого дома соотечественника, которого именно здесь, именно в эту минуту быть просто не должен и не может быть, а он, наоборот, назло всем реалиям, есть! Вот в такой же ситуации оказался и Михаил Борисович Тупин. Он, конечно, где-то глубоко, на самом дне своей мелкой душонки, боялся, что его могут сыскать, но, чтобы так!!! Найти его в секретной лаборатории, находящейся под охраной правительства США — это было сверх человеческого понимания.