Или все-таки не совсем?
Психологическая уловка нашлась сразу: он – это не совсем я. Наверняка ведь нельзя без потерь перенести человеческое «я» в электронные мозги. Что-то упущено, что-то не продумано – и вот вам результат. Так бубнило мне подсознание, спасая меня, но ум твердил иное: ты глядишь в зеркало, Фрол Пяткин. Ты видишь сам себя.
И было мне все тошнее и тошнее. Первая попытка Слепка сесть прямо на артефакт закончилась промахом и уходом на второй заход. Бердымухаммедов только крякнул, а Магазинер не произнес ни слова. Зато я не выдержал:
– Да остановите же его!
– Почему вы, Фрол Ионович, думаете, что мое вмешательство подействует? – как ни в чем не бывало осведомился Магазинер, допивая чай.
– Могу и я с ним поговорить… но лучше вы. Он хотя бы удивится.
– Вас, стало быть, он не послушается?
– Не знаю! Но я готов… почему бы нет…
– Остыньте. По-моему, он во что бы то ни стало решил довести начатое до конца. Помочь ему в данной ситуации мы не сможем, так не будем хоть мешать. Вдруг у него получится?
– А если нет?
– Типун вам на язык, Фрол Ионович, – отозвался Магазинер. – Будем надеяться на лучшее.
Мне бы его благодушие!
– Топлива у него, должно быть, в обрез… – начал я, но Бердымухаммедов перебил меня:
– Делает второй заход.
Две точки на экране медленно сближались. Вот они почти соприкоснулись – и тут же одна из них исчезла. Просто исчезла, как будто ее никогда и не было.
Что случилось, я понял сразу. Не сразу поверил, это да. Не готов был поверить. То ли «паук» неловко коснулся артефакта чужих, то ли задел его реактивной струей, но этого оказалось достаточно, чтобы Семигранник потерял опору и рухнул в расселину.
Вот так – из-за неловкости, из-за борьбы самолюбий, из-за дурной случайности – гибнут великие начинания! Со всей силы я ударил себя кулаком по коленке и отбил ее. А следовало бы, наверное, бить себя по голове.
Теперь Бердымухаммедов выглядел орлом, хоть и потрепанным. Его отстранили от программы, Магазинер ничего не сделал и теперь, по меньшей мере, делил с ним ответственность за провал. Я был убежден, что в голове полковника уже складываются фразы для грядущего трибунала.
Втроем и предстанем перед ним. Я тоже.
Удивительно, но Магазинер выглядел скорее встревоженным, чем расстроенным. И уж точно не был убит горем.
Светящаяся точка на экране совершала какие-то эволюции.
Я молчал.
– Чего он там крутится? – подал наконец голос Магазинер. – Ага, перестал. А теперь набирает высоту, что ли?
– Так точно, – отозвался полковник.
– Но почему вертикально вверх?
Глаза его на мгновение остекленели. Он понял почему. Я тоже.