– Приборов научных нет?
– Я сам себе прибор.
– Уже легче. А то повадились тут некоторые совать нам всякие железки, которые не работают… Поехали.
Последнее относилось к водителю. Я уже сидел в машине.
Ехали с час. Чем дальше, тем дорога становилась хуже и скоро превратилась просто-напросто в разбитую колею. Поболтать с Терентием по пути мне не удалось – все трое зверски лязгали зубами на кочках и рытвинах, и я просто-напросто боялся на всю жизнь остаться шепелявым, лишившись кончика языка.
Потом колея пошла под уклон и сгинула в болоте. По грязной жиже «Ихтиандр» двигался медленнее, зато без тряски. Из-под корпуса-утюга разбегалась во все стороны мелкая болотная живность. Надрывались лягушки. Солнце жарило по-прежнему. Москиты озверели.
– На, обработай. – Терентий протянул мне тюбик. Подвывая от сотен укусов одновременно, я принялся яростно натирать гелем все открытые участки тела. Помогло.
Скоро начался лес, и только потом сошло на нет болото. Рубчатые шины расшвыривали грязь. Как водитель умудрился не потерять в болоте колею, я не понял, да и вдаваться не стал – не мои проблемы. Кто я здесь? Случайный гость. Не то в деловой поездке, не то в творческой командировке, сразу и не поймешь. Буду помалкивать и набираться впечатлений, как зевака-турист. Тоже полезное дело, ибо что есть впечатления? Обрывки знаний и путевые указатели для их систематизации и осмысления. Вот и буду систематизировать и осмыслять. Чуть позже.
Пока же я вертел головой, пригибался, когда ветки с широкими толстомясыми листьями били джип сверху, и убеждался в правоте антропологов: человек произошел от австралопитека не в лесах, а в саваннах. Тоже, наверное, не лучшее место развивать мозги, но уж всяко предпочтительнее этих зеленых дебрей! Тут если что-то от кого-то и произойдет, то обязательно какая-нибудь погань. Доказать не могу – просто чувствую.
Еще дважды мы преодолевали широкие полосы стоячей воды и вновь месили грязь, прежде чем дорога стала суше, а вскоре в зеленой стене обозначился просвет. Джип лихо вылетел на поляну, и я даже ощутил нечто вроде ностальгии: так мило и по-домашнему выглядели на поляне десятка полтора армейских палаток.
– Наш лагерь, – не без гордости сказал Терентий, выбираясь из машины. – Моей роты. Что, пустынно? Ну да, два взвода на задании. И я был бы там же, если бы не ты. Майор мне плешь проел: встреть, мол, и обеспечь. Периметр видишь? Вон там, у самых зарослей. Ну да, где флажки. Будешь пока что обитать внутри периметра, в чагре.
– В чем?..
– Откуда, думаешь, в сельве поляна? – спросил Терентий, и видно было, что он доволен: наконец-то ему выпало просветить меня, всезнайку. – Это старая вырубка под посевы, чагра называется. Индейцы рубили. Сеяли тут что-то, истощили землю и свалили куда-то всей деревней – новую поляну расчищать. А эту бросили. Нам только и осталось, что траву выкосить и кусты убрать. Хорошее место, почти сухое.