После монолога лицо мытаря просветлело. Как и небо, которое за последние пять минут успело затянуться тучами и снова засиять голубизной. Пико совсем как английская погода, подумала Аделия. То хмурится, то улыбается. И переходы происходят с ошеломляющей быстротой. Какие еще сюрпризы готовит ей… английская погода?
С простодушным видом Аделия спросила:
— Вы любите ююбу?
— Обожаю. А почему вы спрашиваете? У вас есть с собой?
— Нет.
Сэр Роули непонимающе повел бровями, но в тему углубляться не стал. Его больше интересовало другое.
— Послушайте, вы признаетесь наконец, кто прислал вас сюда для расследования?
— Правитель Сицилийского королевства, — лаконично ответила Аделия.
Пико осторожно покачал головой.
— Король… — протянул он.
Тут Аделия не могла не расхохотаться. Ей стало ясно, что с таким же успехом она могла сказать «царица Вавилонская» или «Шаляй-Валяй Третий» — все равно сборщик податей не поверил бы ей. Без сомнения, сэр Роули считает ее не вполне нормальной — сумасшедшей с манией величия.
Чуть ли не впервые на английской земле она хохотала весело и искренне.
Тем временем заходящее солнце превратило листочки юного бука в водопад медных пенни.
Сэр Роули опять насупился. Аделия вытерла выступившие от смеха слезы и тоже посерьезнела.
— Возвращайтесь домой, — вдруг сухо сказал сэр Роули. — В Салерно.
И тут она увидела идущего к ним Ульфа в сопровождении Симона и Мансура.
Сборщик податей снова превратился в любезного джентльмена. Поклон налево, поклон направо. «Рад приветствовать господ. Имел честь присутствовать, когда госпожа доктор исследовала останки несчастных детей… Я тоже исходил Вандлбери, но ничего интересного не нашел… Поскольку мы, все четверо, занимаемся одним делом, не разумнее ли нам объединить знания для общей пользы…»
Аделия отошла в сторонку, к Ульфу, который стряхивал капли дождя со своей шапки, молотя ею по своему колену.
Кивнув в сторону сборщика податей, он тихонько сказал:
— Препротивный тип!
— Мне он тоже не нравится, — шепнула ему Аделия. — Зато Страшила, похоже, другого мнения.
Собака, которая не любила ластиться, сейчас доверчиво прижималась к ноге сэра Роули. Тот, беседуя с Симоном, рассеянно гладил псину по загривку.
Ульф ревниво плюнул.
— Ну, что вам рассказали кости? — спросил он. — Думаете, овец порешил тот же человек, который убивает детей?
— Да. Оружие той же необычной формы.
Смышленый Ульф прикинул что-то в уме и выдал:
— Любопытно, где и кого он убивал в промежутке.
Тем же вопросом задавалась и сама Аделия. Чем и где этот зверь утолял свой голод в те шесть или семь лет, что разделяли убийство овец и детей? Об этом же должен быть спросить сборщик податей, человек явно умный. Но не спросил.