— Вам нехорошо? На вас лица нет!
— Пустяки. Это все проклятые впечатления последних суток.
Они пошли через двор к воротам. Аделия оглянулась и по привычке поискала глазами Страшилу. Собаки не было… и никогда не будет.
Мансур заметил ее движение и печально поджал губы.
За воротами, в низине, стоял туман. За ними кто-то шел.
Аделия вскрикнула, узнав страшную фигуру, которая маячила по ночам на другом берегу Кема.
Араб выхватил кинжал:
— Стойте тут. Это его друг. Я разберусь.
Аделия, все еще тяжело дыша от испуга, наблюдала, как сэр Джервейз Котонский, тоже выучивший арабский в Святой земле, беседует с Мансуром. Араб поначалу грозно размахивал кинжалом, но потом заткнул его за пояс.
Вскоре Мансур вернулся и сказал:
— Идемте дальше. Ему нужны не вы, а настойка змеиного горца.
Аделия ахнула и расплылась в улыбке:
— Всего-то! Как просто все объяснилось! Стало быть, у него дурная болезнь?
— Верно. Обращался к лекарям, но никто не помог. Бедняга хотел тайком посоветоваться со мной. Поэтому и ждал ночами, когда я вернусь в дом Вениамина.
— Да, я видела его и напугалась до смерти. Ладно, получит он от меня лекарство. Только чтоб проучить этого олуха, я прибавлю в настойку добрую порцию перца. Пусть попляшет. Неповадно будет стоять ночами на берегу реки и пугать мирных женщин!
— Вы уж не сердитесь на него, — сказал Мансур. — Он боится, что супруга прознает о его заразе. Поэтому и шастал в темноте.
— Раз боится, не стоило изменять! — сурово возразила Аделия. — Ну ладно, будем надеяться, что это всего лишь гонорея и моя настойка с ней справится.
Уже совсем рассвело, когда они подошли к городским воротам. По Большому мосту на бойню гнали овец. Несколько студентов возвращались домой после ночной пирушки.
Когда они перешли реку, их нагнал всадник. Это был сэр Роули Пико.
Аделия не сбавила шага.
Сборщик податей спросил, глядя на нее сверху:
— Сударыня, по-вашему, я даже объяснения недостоин?
— Я все изложила настоятелю Жоффре, который передал вам мои слова. Благодарю за предложение руки и сердца. Я польщена, но…
Это был неверный тон.
— Роули, — сказала она, — если бы я решила выйти замуж, то только за тебя. За тебя одного! Однако…
— Разве я плохо вставил тебе сегодня утром?
Они говорили на английском, поэтому сэр Роули мог не опасаться реакции Мансура.
— Чудесно, — ответила она.
— И я спас тебя от монстра, вырвал из лап неминуемой смерти!
— Да, и тут не поспоришь.
Глупо, конечно, что она в одиночку побежала ночью на холм Вандлбери. Однако именно особое искусство, которым владели она и Симон Неаполитанский, привело к разоблачению преступника.