— Понятно, — кивнул Ежи. — А у вас, Вольфганг, чего ма-ле-ва-ли?
— Вообще-то, у нас это не поощрялось, — пожал плечами Шульц и скорчил гримасу. Понятно, что ему не очень хотелось продолжать разговор. Обычно мы с ним старались избегать темы войны Советского Союза и Германии. До добра такие разговоры не доведут, сцепимся. Ведь еще несколько недель назад глотки друг другу грызли и хвастались перед друзьями своими победами. Но уж больно Ежи заинтересовался, и сама идея увековечивания личных побед над инопланетянами на борту катера ему понравилась.
— Расскажи, — не отставал Ежи.
— Многие пилоты на хвостах своих машин наносили вертикальные полоски, иногда ставили дату и тип сбитого самолета. При большом их количестве рисовали, как правило, венок и число сбитого противника. Еще, допустим, при награждении Рыцарским крестом — миниатюрный символ награды.
— А ты рисовал? — поинтересовался Ежи.
— Я не выставлял свои победы напоказ, — ушел от разговора Вольфганг.
— Пиковые тузы он малевал, — ответил за него я, чувствуя, что начинаю злиться.
Ежи сразу понял, что пора менять тему:
— Егор, лучше посмотри, как наш катер потрепали.
А потрепали нас действительно хорошо. Я насчитал четыре серьезных попадания, обшивка в этих местах прогнулась и треснула. Один снаряд пробил броню и подпортил салон. В пылу боя, охваченные единственным желанием выжить, мы этого не заметили. Много было несущественных попаданий малого калибра. Но в целом катер оставался боеспособен.
Наши Ил-2 тоже были упрямой, не желающей сдаваться машиной. Некоторые самолеты после штурмовки заходили на посадку полностью изрешеченные, но не побежденные. Дыры с полметра в крыле и боках, а он еще «дышит». Передняя часть самолета вообще была хорошо бронирована. Правда, расположение бензобаков под сиденьем создавало некий дискомфорт, но это пустяки.
Но что я мог говорить о «горбатом», или «утюге», как его еще называли, когда теперь управлял такой великолепной машиной. Конечно, при современном вооружении противника от наших самолетов и перышка бы не осталось. Меня вдруг поразила мысль, что инопланетные твари могли напасть когда угодно. Устрой они такое нападение годах в сороковых двадцатого века, с нами всеми случился бы полный кирдык. Если даже сейчас Земля терпит поражение, а нас выдавливают с наших территорий, что говорить о том времени…
Я вдруг поймал себя, что уже не отождествляю собственную душу с моим временем. Настолько свыкся с теперешним положением, что та моя жизнь казалась сном. Все друзья, подружки, знакомые остались далеко позади, превратившись в размытые контуры. Борька Федулов, Ирка, Серега, майор Петренко… Хорошо, что еще помню их лица…