— Рядом с ним чувствуешь себя букашкой, — тихо произнес Кейн.
— Скорее песчинкой на ладони вечности, — шепотом ответила Кристин.
Внезапно она вздрогнула, пораженная тем, что они словно читают мысли друг друга. Кейн улыбнулся в ответ тепло и ласково. Вдруг глаза его лукаво блеснули.
— Две песчинки рядом — гораздо привлекательнее, правда?
Сердце Кристин перевернулось в груди.
— Ты и в самом деле, решил оставить в покое Бена и обстоятельства его смерти?
Слова эти непроизвольно слетели с ее губ. Ей не терпелось убедиться, что она не грезит наяву.
Кейн кивнул.
— Я узнал все, что хотел.
— И не станешь больше ворошить прошлое? — не унималась она, не сводя с него глаз и в то же время боясь обнаружить в нем признаки неуверенности или неискренности.
— Да, — твердо произнес Кейн.
На лице его была написана железная решимость, но глаза оставались печальными. Кристин догадалась, что его огорчает ее скрытность, нежелание раскрыть душу. Это всегда будет стоять между нами, подумала она, и ее пронзило отчаянное желание распахнуть перед ним свое сердце до самых потаенных уголков. Но она поспешила одернуть себя: доверие так просто не завоевывается.
— Шевелитесь, голубки! — раздался за спиной Кейна нетерпеливый женский голос.
Только тут до них дошло, что они застыли на тропинке, мешая остальным туристам подойти поближе к очередному порождению местной флоры. Экскурсовод как раз принялась с увлечением объяснять, за что его следует обходить стороной.
Кейн теперь стоял прямо за спиной Кристин, едва не касаясь ее плеча. Эта близость заставляла ее цепенеть. То ли жар его тела заставлял ее кожу гореть, то ли собственное бешено бьющееся сердце разогнало по жилам горячую кровь. Ноздри ее улавливали запах кожи Кейна, его волос, лосьона. Этот резковатый аромат сводил с ума. Но она не могла бы объяснить, отчего голова идет кругом: от этого аромата или от невероятного облегчения, что ей больше не надо с ним сражаться. Если он был искренним, конечно.
— Ни в коем случае не прикасайтесь к нему! — донеслись до Кристин слова гида.
Но мне так хочется его коснуться! Правда, хочется, думала Кристин, вспоминая, как утром прижималась к сильному мужскому телу.
— Листья покрыты крошечными ворсинками, — продолжала экскурсовод.
И Кристин тут же представила грудь Кейна, покрытую курчавившимися волосками. Желание погрузить в них пальцы стало почти непереносимым. Усилием воли она отогнала наваждение и попыталась вслушаться в рассказ гида.
— Они почти невидимы глазу. Но если коснуться такого листка рукой, то боль от ожога не пройдет несколько часов.