Это ошеломило ее.
— Но ведь я же вам не нравлюсь!
И тут Нора осенило. Так вот почему она открещивается от его предложения! Если человек тебе не нравится, не может быть и речи о доверии, уважении и одобрении. В логике ей не откажешь. Сначала он и вправду сомневался в том, что Венди годится для этой роли, но ведь с тех пор он узнал о ней намного больше!
— Это неправда, Венди, — настойчиво и страстно сказал он. — Ты свела меня с ума в тот день, когда я вернулся домой, и с тех пор я тщетно пытаюсь прийти в себя. Теперь я понял, что женщина, которая сделала счастливым моего покойного деда, женщина, которой он гордился, стоит того, чтобы узнать ее получше. А женщина, в которой души не чает прислуга, должна иметь любящее сердце.
Лицо Венди напряглось. Видя, что она все еще не верит ему, Нор в отчаянии воскликнул:
— Венди, клянусь тебе, я больше не вижу в тебе ни одного изъяна!
Едва успев вымолвить эти слова, Нор понял, что все испортил. Он увидел в глазах Венди ужас и отвращение еще до того, как она заговорила.
— Я знаю, почему вы так заговорили. Теперь у меня есть то, что вам нужно!
Обвинение было заслуженным, но это не делало его менее болезненным. Как и нежелание Венди принимать всерьез искреннее стремление Нора изменить сложившееся о нем впечатление. Он понял, что ударил создание деда в самое больное место, о существовании которого не подозревал.
Он ослеплен предвзятостью.
Слишком сильно ослеплен.
В чем его спасение?
Нор впал в отчаяние. Он сам вырыл себе могилу, стенки которой настолько круты, что не выбраться наружу. Или применил неправильный подход? Нужно попробовать что-то другое. Все равно что.
— Чего ты хочешь, Венди? — спросил Нортон, пристыженный тем, что она с такой болезненной точностью описала ситуацию. — Что может заставить тебя успокоиться?
Венди понятия не имела, что может заставить ее успокоиться. Не зная, что делать, она подняла глаза к бездонному синему небу, словно оно могло помочь ей принять решение. В душе накопилось столько обид, что ум не мог справиться с ними. Она молча воззвала к небесам.
Винсент… Винсент…
Где он? Видит ли он, что все пошло вкривь и вкось? Какая злая, жестокая ирония: брак, которого так хотел Винсент, ребенок, который продолжит род. В ее силах сдержать обещание, но тогда почему же так болит душа?
«Обещай, что ты попробуешь».
Я пробовала. Пыталась. Ничего не вышло, беззвучно крикнула она, сбрасывая с себя это непосильное бремя.
Но мысль о других заставила ее остановиться.
Бартлетт… «Нужно учиться верить в свои силы». Не расписывается ли она в собственной беспомощности, отвергая предложение Нора позаботиться о ней и ребенке?