«Великолепно! Лучше не придумать», — было единодушное мнение.
— А кто подбил нас на бунт? Смородинцев? Накостылять ему по шее! — вскричал Женька.
— Минуточку! Минуточку! — взмолился Сергей, которого вмиг скрутили и пригнули головой к ногам. — Дозвольте перед казнью слово молвить!
— Говори, — разрешили ему.
— Пусть ударит меня тот, кто не принимал участия в бунте…
С хохотом бросили его на траву.
— Девочки, а у вас топор и пила есть? — спросил Женька.
— У нас нет, но посоветовать кое-что можем, — ответили девушки. — Пойдемте с нами, минуете дом, увидите тропинку к избушке на курьих ножках. Там живет пастух Макар с сыном Володькой…
— Коричневое лицо, голубые глаза, разноцветные заплаты, философия Шопенгауэра? — быстро спросил Сергей.
— Точно! А вы откуда знаете?
— Спрашиваете! На то мы и самбисты.
— На то вы и хвастуны! — вмешалась Лиза. — А вы знаете, почему он такой неряшливый и унылый?
— А вы знаете?
— Нам доярки рассказывали, он раньше председателем колхоза был. А потом у него жена умерла, он запил беспробудно, проштрафился, его из председателей и выгнали. Теперь работает пастухом на Дальних пастбищах.
Антон и Сергей, проводив девушек, пошли в указанном направлении. Действительно, дом выглядел крайне неприглядно. Зашли в комнату. За грязным столом у опорожненной миски сидел Макар, курил.
Рядом с ним сидел и плел кнут давешний знакомый пастушок.
— Привет! — бодро воскликнул Сергей. Пастух кивнул им.
— Мы вашими соседями будем, — сказал Антон. Тот кивнул еще раз.
Озадаченные, ребята молчали.
— Не найдется ли у вас топора и пилы? Нам надо сделать нары, стол, скамейки.
— Володька, достань.
— Если можно, дайте и косу, травы в матрацы накосить.
Володька нырнул под незастеленную кровать, порылся там и вылез, держа ржавый топор и такую же пилу-одноручку. Затем снял со стены старую косу.
— Мы вернем дня через два, три.
— Хоть через год, — ответил пастух. — Володька, проводи.
Когда ребята вернулись, работа закипела: выпрямляли на камне старые гвозди, настилали нары, выкашивали поляну, ставили стол. Спустившись к мосткам, починили и их.
— Ребцы! — воскликнул Женька. — А ведь средние-то две доски всегда можно снять, тогда мы будем как в замке, ни одна душа к нам не заберется. Если захотим никого не пустим, хоть Подвысоцкого, хоть Поднизоцкого! Тут уж нас не обманешь! — И он, не долго думая, снял две доски.
— Спортлагерь самбо считаем открытым! — провозгласил Антон.
Валька в темноте сыграл на аккордеоне туш.
— Рано ты эту музыку вспомнил, — заметил Кирилл. — За двое суток всего-то жилье нашли.
— Э, ладно тебе ныть! — возразил Женька. — Ты лучше представь, как на нашем вчерашнем месте комары пловцов жрут! Айда спать!