— Надо уходить, — посоветовал Федор, приглядываясь к фигуркам вражеских лучников и пращников, едва различимым на фоне коричневой скалы, — мы тут как на ладони. Никто не будет нас атаковать из-за реки. Это просто засада.
Вскоре подлетели скифы. И Федор крикнул Ларину, гарцевавшему под обстрелом.
— А ну заставь этих уродов замолчать!
Скифы, уже на ходу сдернувшие луки, послали на другой берег первую волну стрел. Потом вторую. Обстрел заметно поутих, а после третьей волны, когда со скал рухнуло в реку человек десять мертвецов, и вовсе прекратился. Брода здесь, к его удивлению, не было. И Федор хотел было отправить скифов назад, чтобы они обошли эту скалу и перебили всех, кто там находился, но передумал. Их никто не преследовал, и он решил ограничиться заградительным огнем, под прикрытием которого весь отряд благополучно миновал злосчастную скалу.
— Ну вот, — заметил он вскользь, когда опять оказался рядом с Демофонтом, — а ты говоришь не надо с собой брать охрану.
И кивнув на скифов, ехавших теперь двумя отрядами, впереди и позади македонцев, добавил:
— Пригодились.
Демофонт был вынужден кивнуть.
— До сих пор этот путь был безопасен, — едва выдавил он из себя.
— Значит, вы слишком давно не беспокоили этолийцев, — ответил Федор, покачиваясь в седле, — ну ничего. Скоро мы заставим их понять, кто здесь хозяин.
Он не заметил, как вздрогнул при этих словах Демофонт.
Весь световой день они ехали сквозь холмистую местность. Лес то укрывал все вокруг, то вдруг внезапно кончался, уступая место обширным открытым пространствам, на которых рос лишь кустарник. Чувствовалось, что горы поблизости.
Не успели они отвернуть от реки, как повстречали разъезд македонцев, одетых в доспехи попроще. Это был отряд легкой конницы, зато он насчитывал добрую сотню бойцов. Демофонт, остановил их и отдал какое-то приказание, махнув в сторону реки. Когда отряд ускакал, подняв облако пыли, Чайка одобрительно кивнул.
— Все верно. Их стоило проучить.
Демофонт отмалчивался, не желая признавать ошибок и тем более, принимать от Федора похвалу.
Уже наступили сумерки, когда они поднялись на очередной холм, с которого им открылся вид на тонувшую в вечернем тумане долину. На дальнем краю долины из этого тумана поднимался утес, увенчанный крепостной стеной с массивными башнями. Даже с такого расстояния были заметны ворота и выезжавшие из них всадники. За стеной можно было различить скученные строения и мерцавшие огни. Такие же огни светили на стену откуда-то снизу, из тумана, словно вокруг города обитали мистические существа, способные изрыгать огонь. Но все оказалось гораздо проще.