- Он здесь! Хватайте его!
Граф оттолкнул меня от себя, и тотчас же вспыхнул факел. Тут я увидела толпу… двадцать… тридцать человек, напирающих на нас, с глазами, горящими диким возбуждением. Все были охвачены жаждой отомстить любому представителю класса, угнетавшего их на протяжении сотен лет.
- Беги на конюшню, - шепнул мне граф.
Я не шелохнулась. Я не могла покинуть его.
И тут я увидела то, от чего мне стало дурно. Во главе толпы был человек, которого я узнала. Это был Леон.
В свете факелов я с трудом узнала его лицо, настолько оно было искажено. Я не могла даже представить, что оно может так выглядеть. Глаза Леона обезумели от ненависти, рот перекошен. Как он был не похож на скромного и учтивого юношу, которого я знала!
- Повесить его! - крикнул чей-то голос.
- Повесить? Это слишком великодушно.
Толпа двинулась на графа. Я увидела, как он упал… и Леон был там.
Из крика Леона я не разобрала ни слова, но ясно было, что он командовал толпой.
Графа уволокли. Я видела, как он пытался отбиваться, но даже он не мог справиться с таким множеством людей. От страха и ужаса мне сделалось дурно. Я затряслась от отчаяния.
О Боже, подумала я. Он прав. Уже слишком поздно.
Сзади ко мне подошел Периго.
- Мадемуазель, мы должны идти… быстрее.
- Нет, - сказала я, - я никуда не пойду.
- Ничего нельзя сделать.
- Что с ним будет?
- Мадемуазель, по всей стране убивают таких, как он. Он хотел, чтобы вы немедленно отправились в Англию. Здесь вам не место.
Я покачала головой.
- Я не уеду до тех пор, пока не узнаю, что с ним случилось.
- Мадемуазель, - печально произнес Периго, - сейчас мы уже ничего не сможем сделать. Надо выполнить его волю.
- Я останусь здесь до тех пор, пока не узнаю, что с ним стало, - твердо повторила я.
Я вернулась в свою комнату в замке. Обессилев, присела на кровать, не переставая думать о графе. Что с ним сделают? Какому наказанию подвергнут за то, что называют веками несправедливости? Его преступление состояло в том, что он принадлежал к угнетателям. Теперь настал черед других угнетать.
Граф изо всех сил старался спасти меня. В это страшное время все мысли были только обо мне. Если бы он не вернулся в замок вместе со мной, теперь был бы в Париже. Конечно, в городе сейчас небезопасно, но он был бы вместе со своими собратьями, при дворе, и, разумеется, они смогли бы оказать бунтовщикам достойное сопротивление.
Что я могу сейчас предпринять? Что мне делать? Остается только ждать.
Куда его увели? Где он теперь?
Я боялась об этом думать.
Леон оказался предателем. А он мне очень нравился. Трудно поверить, что именно он вел толпу против графа. Почти всю жизнь он воспитывался в замке - его кормили, одевали, учили. И все это время он таил такую ненависть, что при первой же возможности восстал против своего благодетеля. Да, его брат-близнец погиб по вине графа, а такое не забывается никогда.