- Ты слишком много мечтала, - сказала я. - Из этого не могло выйти ничего путного.
Но я не была уверена, хотелось ли мне, чтобы что-либо вышло. Я лишь чувствовала, что мир вокруг меня рушится. Я видела, как ученицы разбегаются, мне становилось одиноко и страшно.
Джоэл уехал, и дни, казалось, стали длиннее. Я с нетерпением ждала окончания занятий, хотя и боялась долгих вечеров, когда я зажигала свет и старалась занять себя подготовкой к новым урокам. Я была признательна Мансерам за то, что они часто приглашали меня к себе, но постоянно чувствовала присутствие Джима и понимала ожидания его родителей относительно его и меня. Я представляла себе, как миссис Мансер рассказывает мужу, что я одумалась и перестала грезить о Джоэле Деррингеме.
Меня очень огорчала растрата наших сбережений. В спальне матери хранилось несколько дорогих отрезов ткани, а приходилось думать и о содержании Приданого. Не могла я выгнать и Дженни, так хорошо послужившую нам, поэтому теперь приходилось заботиться о двух лошадях.
Мария и Сибилла постоянно говорили о своем приближающемся отъезде в Швейцарию, и у меня росло опасение, что я не смогу поддерживать существование школы.
Ночью, оставаясь одна, я представляла себе, что мама рядом, и заводила с ней разговоры. Мне начинало казаться, что я слышу ее голос, проходящий через ту пустоту, которая отделяет мертвых от живых, и мне становилось лучше.
«Одна дверь закрывается, но тут же открывается другая». Мама знала много подобных расхожих изречений, и я частенько подтрунивала над этим. Теперь же вспоминала их и радовалась.
Одно обстоятельство очень печалило меня - неожиданное охлаждение ко мне сэра Джона и леди Деррингем. Они сочли, что я вела себя в высшей степени непристойно, позволяя их сыну проникаться ко мне симпатией. Мне следовало бы знать, к чему это приведет; а теперь всю вину они возлагали на меня, видя во мне коварную авантюристку. Хотя Джоэл и отправился в поездку по свету, Деррингемы, похоже, решили, что впредь мне нельзя предоставлять возможность использовать свои злые чары, что, разумеется, означало прекращение их покровительства. Это было самой пугающей стороной происходящего. Мама постоянно повторяла, сколько добра мы видим от хозяев поместья, и теперь я начинала гадать, как скоро школа станет приносить только убытки.
Однажды, непогожим мартовским днем Марго зашла проститься со мной. Она выглядела подавленной, но я заметила в ее глазах хитринку.
Это было воскресенье - день, когда занятий нет; думаю, именно по этой причине Марго и выбрала его.