- Ну кто бы мог подумать, что ты доведешь себя до этого, - возражала я.
- Положитесь на пристойную чопорную кузину-англичанку, и она не преминет напомнить вам об этом. О, Минель, я правда люблю тебя, ты знаешь это. Мне нравится твоя строгость… ты всегда спускаешь меня на землю, когда это требуется. На меня это не оказывает ни малейшего влияния, но мне нравится.
- Марго, - укоризненно заметила я, - порой мне кажется, что тебе следует быть серьезнее.
У нее внезапно исказилось лицо.
- Нет, пожалуйста, не проси меня об этом. Все дело в ребенке, Минель. Теперь, когда он шевелится, мне кажется, что он уже существует. Живет.
- Он существует. Он живет. И уже давно.
- Знаю. Но теперь это уже человек. Что произойдет с ним после того, как он родится?
- Твой отец тебе объяснил. Его отдадут. У него будет приемная мать.
- И я никогда больше его не увижу.
- Тебе известно, что именно так все и было задумано.
- Это казалось таким простым решением, но позднее… Знаешь, Минель, я начинаю хотеть этого ребенка… любить его…
- Тебе придется собрать все свое мужество, Марго.
- Знаю.
Больше она ничего не сказала, но задумалась. Моя легкомысленная малышка Марго начинала осознавать, что скоро станет матерью. Меня это отчасти тревожило, я предпочла бы, чтобы Марго и дальше вела себя легкомысленно и непоследовательно, ибо она будет очень несчастна, если станет горевать по поводу своего ребенка.
Однажды произошел весьма неприятный случай, нарушивший мирное течение дня. Марго уже редко сопровождала меня, так как сильно располнела и стала гулять преимущественно в саду. Я купила лент, чтобы украсить одежду для малыша, и, когда вышла из магазина, мимо прогрохотала карета. Это был роскошный экипаж, запряженный парой великолепных белых лошадей. На запятках стоял юноша в сверкающей ливрее цвета оперения павлина, отделанной золотистыми галунами.
Ребятишки, стоящие на углу, принялись издеваться над юношей, кто-то кинул ему вслед камень. Тот не обратил на это внимания, и карета проехала дальше.
Мальчишки начали оживленно переговариваться. Я уловила презрительно брошенное несколько раз слово «аристократы» и вспомнила свои разговоры с Джоэлом Деррингемом.
Несколько человек, выйдя на порог своих магазинов, стали перекрикиваться.
- Видел этот роскошный экипаж?
- Да, видел. И этих надменных господ внутри. Смотрят на нас задрав нос, да? Обратил внимание?
- Обратил. Но так будет не вечно.
- Долой! Почему они живут в роскоши, а мы голодаем?
Я не видела признаков голода в Пти-Монтли, но знала, что крестьяне, обрабатывающие небольшие наделы, действительно с трудом сводят концы с концами.