Годовалая девочка в нарядном алом капоре сидела на земле возле оплавленного куска стены и в голос ревела. Время от времени она сердито толкала в бок лежащую рядом женщину в сером пальто. Завидев Женю, малышка на секунду замолкла, нахмурилась и заорала с новой силой.
Женщина шевельнулась и застонала. Живая.
— Ну и что мне с вами делать, — устало проговорила Женя, опускаясь на землю рядом с малышкой.
Кусок оказался гранитным, откуда-то сверху еще свалилась каменная горгулья. С одного бока ее сильно оплавило. Второй уцелел, каменная тварь усмехалась половинкой пасти и таращила на Женю слепой глаз. Эта странная баррикада позволила матери с ребенком укрыться от уничтожившего Ясеневую кошмара, а малышку, должно быть, мама собой и прикрыла. Ребенок был усталым, испуганным, голодным, наверное, но, похоже, сильно не пострадал. На руки девочка не хотела — отбивалась и плакала еще громче.
Надо было что-то решать. Искать помощи, хватать ребенка в охапку и тащить с собой. Или найти людей и привести сюда — уволочь на себе маму с дочкой все равно не получится. А можно сидеть рядом и размышлять, что делать дальше, в надежде, что помощь придет.
Это и оказалось самым мудрым. Минут через десять послышались шаги. Кто-то спросил:
— Есть кто живой?
— Сюда! — закричала Женя. Вернее, хотела закричать, голос предательски сорвался и перешел на хрип. Но притихшая и настороженная малышка не подвела и завопила.
Спасателей было двое. Добровольцы, по виду студенты. Крепкий белобрысый парнишка нахмурился и склонился над женщиной. Второй — худенький, юркий, с тонкой полосочкой усов над искусанными губами — обратился к Жене:
— Что с тобой, подруга?
— Со мной все в порядке, — отмахнулась она, — что это?
— Пока толком не ясно, — ответил худенький, — террористы какие-то. Или шпионы. Вон что устроили.
— Они много… натворили?
Парнишка помрачнел.
— Порядочно. Еще пару улиц как слизнуло. Люди погибли. Мы вот ходим, ищем… Мить, как она?
— Ничего, — ответил Митя, — могло быть хуже. Хотя контузило ее… Эдик!
Худенький кивнул. При себе у них были складные носилки. Пока Эдик их разворачивал, Митя осмотрел девочку и повернулся к Жене:
— Ты-то как? Идти сможешь?
— Ага, — кивнула она, поморщившись от головной боли.
— Точно? Колено у тебя… — встрял Эдик.
— Ссадина, — махнул рукой Митя, — ничего, до врача дотянешь. Ты можешь ребенка успокоить?
— Не знаю… Попробую. — Женя наконец решилась выговорить то, что тревожило ее больше всего. — Музей!
— Что «музей»? — недоуменно уставился на нее Эдик.
— Я туда шла. Музей цел? — скороговоркой выпалила Женя.