— Графиня Савиньяк, — произнес дрожащий высокий голос, — графиня Савиньяк! Мы…
— Мы умоляем вас, — подхватил Агирре, — мы привезли письмо… Его подписало семьдесят два семейства… Мы просим переслать его графу Лионелю…
— И маршалу Дораку!
— С его здоровьем вернуться в строй! Неслыханное мужество…
— Во имя Создателя, будьте милосердны!
— Ваши дети вас послушают! Они всегда были почтительными сыновьями…
— Нас вынудили. То, что творили Колиньяры…
— Гаржиак отказал узурпатору в помощи. Мы тоже откажем…
— Это интриги Агариса…
— Эсператисты всегда… Всегда стравливали талигойцев друг с другом!
— Проклятье им!
— И Гайифе… Павлин привык воевать чужими руками…
— Наши дети защищали свою свободу и свою честь…
— Да, но они не желали зла Талигу!
— Мой сын — истинный талигоец…
— Только ваш?
— Перешлите письмо! Промедление смерти подробно!
— Графиня, вы же из знаменитой семьи. Вы — звезда Эпинэ, неужели вы хотите, чтобы сюда пришли эти… эти полушады?!
— Я готов оказать посильную помощь ополчению Приморской Эпинэ…
— Мой внук не хотел участвовать в мятеже! Его вынудили… Робер Эпинэ вынудил! Нельзя одинаково карать зачинщиков и тех, кого угрозами…
— Что с вами, барон? В начале зимы вы гордились выходками вашего сына!..
— У вас нет совести, Клод! И никогда не было…
— Будьте нашей заступницей! Арлетта… Я не оговорился, я старше вас, я помню вас еще невестой, вы всегда были так добры!..
Она была не добра, а лишь вежлива. Добрым был Арно, за что и поплатился.
— Графиня, ответьте же!
— Скажите хоть слово!.. Одно только слово. Во имя Создателя!
Быстрый взгляд поверх склоненных голов и едва заметный кивок Бертрама. Все идет, как задумано, а графиня Савиньяк выдержит. Графиня Савиньяк возмущена и обижена. Ей до безумия жаль сгоревшего дворца, особенно шпалер и алатского хрусталя… Или буковых панелей и портьер алого бархата? Неважно! В мятежных графствах никто и никогда не узнает, что ходатаи ломились в открытые двери. Перемирие будет выстрадано, только тогда его не нарушат. Если б только с Арно был Валмон… но муж слишком хорошо думал о тех, с кем пил вино и болтал о дамах и охоте. Он поехал к Борну даже без адъютанта.
— Я тоже помню, — отрезала Арлетта и вдруг поняла, что не играет. — Я очень хорошо помню, что моего мужа убил мятежник, к которому он проявил снисхождение. В том числе и потому, что Каролина Борн была моей лучшей подругой. Как и Жозефина Эпинэ! И еще я помню горящий Сэ, и не только Сэ… Вы не раскаиваетесь, господа, вы боитесь. Адуанов Дьегаррона, которые уже успели вас потревожить, отрядов Дорака, моих сыновей, а теперь еще и кэналлийцев. Только поздно вспоминать о добре и Создателе, когда руки в крови, а за спиной — пепелища. Колиньяр был мерзким губернатором, но он не вешал, не поджигал и не резал спящих. И потом…