— Я не боюсь того, чего нет, — сказал Ричард скорее себе, чем полковнику. — Я и так слишком задержался.
Задержался, желая прийти к сюзерену со Щитом. Увы, ни в Арсенале, ни в дворцовых хранилищах обнаружить реликвию не удалось. Ричард перерыл горы дряхлого оружия, облазил чуть ли ни сотню подвалов, отыскал в канцелярии супрема вывезенные из Надора книги, самые старые из которых принадлежали кансилльеру Джеральду, но ни разу не почувствовал зова. Оставалось предположить, что ключ к силе Скал не в столице.
Мысли юноши все чаще обращались к Юлиане Надорэа. Эта предшественница Айрис была обручена с анаксом, но сбежала к безродному Манлию. С такой сталось бы прихватить фамильную реликвию, тем более что род Ферра с той поры прямо-таки преследовала удача. Стать полукоролями уже в Золотой Империи, пережить ее паденье и паденье Талигойи, не растеряв при этом ни владений, ни влияния и не потерпев ни единого поражения… Такое удавалось разве что Алва, но их возносил Ветер. Потомки Манлия на первый взгляд были никем, но бывавший в Ноймаре Мевен, которого Дикон осторожно расспросил, вспомнил, что видел в Гербовом зале щит Манлия; и на щите этом был ощерившийся пес. Сюзерен как-то обмолвился, что бога Скал сопровождали собака и вепрь…
Оставалось добраться до Гербового зала, и судьба такую возможность предоставила. Эрвин Ноймаринен передал Катарине приглашение, более похожее на приказ — вдовствующей королеве предлагалось переехать после рождения сына и до окончания войны в Ноймар. Катари рвалась в свою Ариго, но отказать всесильному герцогу не дерзнула. Дикон был этому почти рад.
Айрис последовала за опальной госпожой в Багерлее, откуда всех выпустил Фердинанд. Что ж, Ричард отправится за своей королевой в волчье логово. Там помощи ждать неоткуда. Там можно рассчитывать только на себя и немного на Силу Скал.
Если Щит узнает истинного хозяина, всевластию ноймаров конец, а если реликвия в другом месте… Что ж, хуже, чем сейчас, уже не станет. Сюзерен мертв, древние знания утрачены, олларовское отребье подняло голову… Единственная преграда на пути временщиков — одинокая королева и трое эориев, двое из которых не желают знать, кто они есть. Робер думает только о фураже и займах, его даже не оскорбило высокомерие Эрвина, а Дэвид себя заживо хоронит. Он называет себя и свою семью предателями. Рокслеи и предательство… Святой Алан, это даже не смешно!..
Тихое жалобное ржанье, почти плач. Сона. Не хочет в Ноху, но пойдет, как пошла в Лаик и в Дору. Лошади могут шарахаться от теней — дорогу все равно выбирает всадник.