«Первый — на паркете с бокалом, второй — в седле со шпагой, но первый со шпагой первый. Кто такие?» Так шутили остряки, знавшие, что Лионель Савиньяк фехтует лучше брата. Они не знали другого, того, что Эмиль фехтовать обожал, а Лионель терпеть не мог, потому и старался быстрее заканчивать поединки. Росио, Ротгер и Леворукий фехтовали еще лучше, и по крайней мере двое из трех любили это дело до одури. Значит, причина не в любви, а в чем-то, что отличает просто мориска от Моро, просто женщину — от богини, а просто хорошего вояку — от полководца. Хеллинген — хороший вояка.
— Если до подхода Хейла Фридрих не выкинет чего-нибудь великого, его положение станет очень тяжелым. — Пусть поговорят, а то как бы с начальником штаба удар не случился.
— В действиях вражеской армии не ощущается единой воли, — с готовностью откликнулся Хеллинген. — Арьергард пытался прорваться сам по себе. Это понятно — возможности снестись с главными силами у его командующего не было. Но почему главные силы толком не использовали столь опасную для нас атаку авангарда? Создается впечатление, что принц не может организовать взаимодействие собственных войск.
— Создается, — рассеянно подтвердил Лионель, с завистью глядя на холмы, где люди Реддинга окончательно закружили менее поворотливых драгун. «Медведи» пятились вниз, отгоняя настырных «фульгатов» нечастым, но точным огнем. Лионелю всегда нравилось играть с крупным зверем, но в свое время наиграться не удалось, а сейчас поздно. Нужно забыть, как поют пули, свистит в ушах ветер, пляшут свои и чужие кони, тяжелит руку палаш. Старший в роду не играет. Маршал не играет. Проэмперадор не играет тем более. Вернее, играет. Не собой — людьми и провинциями.
— Сэц-Алан, доберитесь до Эрмали и передайте ему благодарность! Можете не возвращаться!
— Слушаюсь, господин маршал!
Сколько счастья, а разницы — жалких семь лет и титул… Остальные тоже не прочь получить в подарок бой или пулю. На холмах мы все кажемся себе бессмертными, да и в бою — до первой раны…
— Эрмали и в самом деле прекрасно использовал оставшуюся у него конную батарею; жалко, их у нас только две. — Хеллинген уже составлял в уме приказ. — Его артиллеристы успевают по всему правому флангу.
Частые картечные залпы и впрямь немало способствовали тому, что «медведи» откатились назад. Теперь пушки Эрмали поддерживали надорцев, зато слева, где до появления дриксенского авангарда Айхенвальд наносил главный удар, дело застопорилось. Опасаясь за фланг и тыл, бергер остановился, дав тем самым возможность противнику перевести дух. Пехота гаунау дух перевела и даже попыталась поддержать атаку собратьев, но встречный огонь оказался слишком силен.