Франклин пристально разглядывал голографическую карту и медленно поднял глаза обратно на хана Мак-Эведи.
— Как говорится, «на бумаге то всё выглядит хорошо».
— Этого недостаточно, и вы знаете это, — ответила Сара, медленно откинувшись назад и немного поморщившись. «Раны всё ещё беспокоят её» — машинально отметил Франклин. — Николай не привык к людям, которые не следуют его командам. Из того, что я могу сказать по собственному опыту, сама идея, что кто-то не делает так, как говорит он, совершенно чужда ему. Когда мы сбежим за свободой, он пойдёт за нами не только с Волками, но и с каждым кланом.
— А как же вызовы? Это, безусловно, поможет уменьшить ущерб нашим людям, если они настигнут нас?
Мак-Эведи покачала головой.
— Ты должен понять. Помнишь инцидент с «Принцем Евгением»? Николай был движущей силой того, что случилось там, как бы ни указывали люди на Александра. Милосердие… жалость… они все отойдут на второй план, когда вскипит его злость. После двадцати лет сражений, наконец, настал мир. Неповиновение это не то, с чем спокойно ведёт себя ильхан. Не считаясь с нашими официальными правилами и традициями, он найдёт способ удостовериться, что Росомах больше не существует. Я боюсь, что победить на поле боя для него будет недостаточно.
Франклин ничего не говорил некоторое время. «Исчезли. Ильхан хочет, чтобы мы исчезли. Какие преступления мы совершили, что дошли до этого? То, что мы разрешили людям менять свои касты? Отрицательно! Этого не может быть, недостаточно. Почему они все обернулись против нас? Мы же такие, как и все они, но каждый клан начал смотреть на Росомах с презрением и ненавистью» — мысли вспуганными птицами метались в его голове.
— Этот план сработает, мой хан. Он должен. Нет альтернатив. Если мы останемся и будем ничего не делать, кланы испытание за испытанием источат нас.
— Я верю, что есть другие, которые видят положение дел так же, как и мы. С политической стороны я планирую встретиться с Николаем лично, чтобы понять его чувства, если он будет открыт со мной. Я не хочу, чтобы меня вынудили выполнять наши планы, и надеюсь, что найду что-то в Николае, чтобы предотвратить это. Это зыбкая надежда, — признала она.
— Вы узнаете, когда придёт время, когда я призову Росомах к отделению. Это будет тест, который позволит увидеть нам правду: верят ли те, кто заявлял, что верит, в путь, по которому мы мужественно проследуем. Это также будет подсказкой, что мы должны начинать «Возврат» немедленно. Мы должны сделать свой шаг прежде, чем кланы соберутся против нас. Это также даст время союзникам, которых мы можем получить в Совете.