Встревать в разговор парни не стали. За полдня они прекрасно выспались и теперь с любопытством озирались по сторонам. Здесь холмов не было вообще, ровная как ладошка местность просматривалась от горизонта до горизонта. Вдоль обоих тянулся лес — справа отдельными кусками, слева сплошняком, размытый сизой дымкой. Впереди поблескивало озеро, тоже наполовину отороченное деревьями, а рядом с ним раскинулось не то крупное селище, не то маленький городок.
— А вот и Иггросельц, — равнодушно бросил возница. — Эх, выходит, к вечеру только-только к Приграничью подъедем, а там по потемкам делать нечего. Придется в Маковиках заночевать.
— В город заезжать будете? — Брент разглядел сдвоенную макушку храма и поморщился.
— На кой он нам, и так в срок не укладываемся. Обогнем с запада. Вас где высадить?
— Не йеры, спрыгнем, — сухо улыбнулся жрец и, дождавшись развилки, соскочил на землю. — Спасибо!
— Иггр в помощь! — благодушно пожелал возница, передвигаясь на середину облучка.
Парни похватали пожитки и последовали за жрецом.
— Тишш!
Корлисс лениво дернул ухом и отвернулся. Горец, зная шкодливую натуру кошака, настаивать не стал. Сладко потянулся, поскреб подбородок, заросший чисто-черной, без белых полосок, щетиной.
— А волосы у тебя настоящие или крашеные? — заинтересовался обережник.
— Почаще куриным пометом смазывай — и у тебя такие будут, — огрызнулся ЭрТар. Каждый равнинник как будто полагал святым долгом задать горцу этот дурацкий вопрос; даже удивительно, что белобрысый так долго держался.
— Язык себе им намажь! — проникновенно посоветовал Джай. — А серьезно? Дети же у вас черноголовые, как и женщины.
Горцу в такой прекрасный день тоже не хотелось ссориться, и он ворчливо, но признался:
— Конечно, настоящие. Они сами лет в шестнадцать седеют, такими вот полосами. Когда в них исчезает последний черный волос, юноша считается взрослым мужчиной.
ЭрТар с усмешкой вспомнил свой детский потаенный страх, что этого не произойдет — он же наполовину равнинник! — но отцовская кровь оказалась сильнее. Иначе и быть не могло: дети от смешанных семей неизменно наследовали как горскую внешность, так и характер. В языке горцев не было даже слова «полукровка». Они умыкали равнинных красавиц еще до Воцарения Двуединого, ничуть с тех пор не изменившись.
— А нам-то зачем в город, э? — обратился он к Бренту. — Там же йеров полно, вон даже храм свой есть. Они небось давно уже все дома прочесали!
— Но там могут быть и жрецы, способные укрывать Госпожу от чужих глаз. Кто-то же провел вторую инициацию.
— Слушай, а эта твоя… ну… — ЭрТар сделал вопросительную паузу, на всякий случай отдалившись от жреца на пару шагов. Тот, догадавшись, в чем дело, устало покачал головой: мол, не стану я тебя, тварехульника, бить — бесполезно.