– Я решил, что он меня кинул, – вертел головой Николай, стараясь заглянуть в глаза то Степану, то Муродали. – Я же без него груз на таможне получить не могу. Вернулся сюда. Думал, может, здесь найду его. А тут вы начинаете за мной гоняться. Я вообще напрягся по полной программе. Ну, думаю, ого! У них тут целая банда.
– Ну да, – мрачно сказал Муродали. – А ты у нас белый и пушистый.
– А что бы вы на моем месте подумали? – горячился Николай. – Фонд этот проклятый квартиру у меня отобрал, магазин отобрал, Димка ваш с компьютерами меня кинул. Попадалово!
– А к нам-то зачем в итоге пришел?
– А куда еще мне было податься? Дима все равно мимо вас не проедет. А мне жить больше негде. Будем вместе его ждать. Вас-то, наверное, он не кинет.
– Может быть, и не кинет, – едва слышно проговорил Муродали, не отрывая взгляд от дороги.
Разместить Николая решено было в сарайчике, где Иван Александрович время от времени что-то мастерил и где у него для отдыха стоял старый диван. Галина Семеновна, которая давно уже приготовила ужин и никак не могла дождаться своих домашних, пошла по дому, созывая всех к столу. Однако после признаний Николая практически все обитатели дома ощутили такую дыру, такой провал в своей жизни, что было как-то не до еды. Николай служил последней нитью, связывавшей их всех с Димкой, но теперь, после его рассказа, всем стало ясно, что и эта нить оборвалась.
Поднявшись к Марии, Галина Семеновна постояла рядом с ее кроватью, однако дочь даже не обернулась, разглядывая пыльные узоры на старых обоях. У Вали сильно болела голова, а Томка еще не вернулась из города, запропастившись черт знает где. Один Иван Александрович проявлял признаки жизни. В кладовке он отыскал старые, неизвестно кому принадлежавшие костыли, а потом взялся расспрашивать Николая.
– Ну, вы мне скажите, Димка-то наш – он хоть живой?
– Да живой, конечно, – отвечал Николай, отводя, впрочем, глаза в сторону.
Однако и этого старику было довольно. Иван Александрович вернулся к себе в комнату, улегся в постель и счастливо, безмятежно заснул.
Часам к трем утра Николай понял, что если он сейчас не поест, то завтра в сарайчике найдут бездыханное тело с фальшивым гипсом на левой ноге. Мысль эта была ему нестерпима, поэтому, стянув гипс и прихватив его под мышку, он на цыпочках отправился на поиски еды. На веранде почему-то горел свет и стоял по-прежнему никем не тронутый ужин. Тихонько заурчав от счастья, Николай прислонил свой гипс к ножке стола и принялся уписывать жареную рыбу.
Тем временем Томка, которая вернулась из города очень поздно и не успела спрятать выигранные в казино деньги, осторожно встала со своей постели и вынула из сумочки кошелек. Зайдя в ту комнату, где спала Катя, она положила деньги в шкатулку, а шкатулку спрятала за старую радиолу, шепча при этом полузабытое детское заклинание: