Георгицэ, старшего сына, они «похоронили» через три дня после того, как с фронта пришло извещение о его смерти. Марица поступила как все: положила в плетеную корзину выходную одежду сына, горько плакала над ней всю ночь, потом пошла с корзиной в церковь, чтобы поп отслужил панихиду, и раздала его одежду нуждающимся. Под липами перед церковью вырыли сыну небольшую, будто для ребенка, могилку, туда закопали чемоданчик с вещами покойного: смену белья, пояс, бритву, сигареты и спички, несколько монет, его письма с фронта, несколько семейных фотографий, фотографии девушек — он водил с ними хоровод, его губную гармошку и другие вещи. Марица по очереди поцеловала все предметы, полив их слезами. Она не хоронила сына, она лишь справляла обычай. Для нее умер только воин, который принадлежал не ей, а государству, тот большой ребенок в военной форме, что на фотографии стоит среда таких же, как он, ребят. Георгицэ же она будет ждать, пока не вернется, где бы он ни был. И она вовсе не рассердилась на мужа, который принялся копать в конце села колодец.
— Жена, пусть колодец будет как память о Георгицэ… Если люди мне помогут, за несколько дней закончу копать, потом съезжу на базар, куплю сруб, — успокаивал он Марицу.
И селяне помогли ему и вырыть колодец, и притащить желоб, и поставить журавль. Вода в колодце была очень хорошей. Ионицэ набрал ее в бутылку, а дед Костаке посмотрел на свет, потом попробовал на вкус, пополоскав ею, словно цуйкой, во рту.
— Хорошая, хорошая вода, посади и несколько акаций у колодца, чтобы была тень. Потому что, если не утолить жажду в тени, это все равно что не попить. Послезавтра освятим колодец, поговори сегодня же с попом, или не надо, я завтра пойду в церковь, мне все равно туда нужно, и поговорю, чтобы он справил службу как надо. А ты скажи Марице, чтобы приготовила угощение, когда будете справлять поминки по Георгицэ на седьмой день.
Когда все было готово, селяне собрались вокруг колодца в кружок, ожидая священника.
— Смотрите, какой важный, — говорили люди, — хочет, чтобы люди его ждали.
— Да, да, целый день из-за него потеряем, хоть бы сбавил плату за службу.
— Сколько он у тебя затребовал, Ионицэ? Все столько же, видишь? Что поделаешь?
— Грешно говорить так, люди, ведь у него свои тяготы. Церковь надо починить…
— Какие там, к черту, господи, прости меня, у него тяготы.
— Тсс! Помолчите, люди, идет! — И тут же: — Целую ручку, отец, целую ручку…
Поп отслужил молебен и освятил воду, помянув и Георгицэ.
Никулае тоже пришел. Марица его позвала — ведь они были большими друзьями с ее сыном, Георгицэ.