— О! Проклятье! — воскликнул Леонсио, в отчаянии вцепившись в волосы.
Услышав из уст Алваро этот уничтожающий его вердикт, оглушенный и почти обезумевший от удара, он хотел выбежать из гостиной.
— Подождите, сеньор, — сказал Алваро, удерживая его за руку. — Теперь что касается рабыни, о которой, только что шла речь. Как вы собирались поступить с ней?
— Освободить её, я уже сказал вам, — грубо ответил Леонсио.
— И что-то еще. Кажется, вы сказали мне, что собирались выдать ее замуж. Простите мое любопытство, было ли на то ее согласие?
— О! Нет! Нет! Меня принудили, сеньор! — решительно воскликнула Изаура.
— Это правда, сеньор Алваро, — вмешался Мигел, — она выходит замуж, так сказать, по принуждению. Пообещав ей свободу, сеньор Леонсио вынуждает ее выйти замуж за этого бедного человека, которого вы, сеньор, видите здесь.
— За этого человека?! — воскликнул Алваро, полный изумления и негодования, взглянув на указанного Мигелем гомункулуса.
— Да, сеньор, — продолжал Мигел. — И если бы она не согласилась на это замужество, ей пришлось бы провести остаток дней своих в заточении, закованной в тяжелые цепи, как она жила все время со дня возвращения из Ресифе по сей день…
— Палач! — вскричал Алваро, не в состоянии более сдерживать свое негодование. — Наконец-то меч правосудия настиг тебя, чтобы наказать за чудовищную жестокость!
— О, какой стыд! Какой позор, боже мой! — воскликнула Малвина, склонившись к столу и. закрыв лицо руками.
— Моя бедная Изаура! — взволнованно произнес Алваро, протягивая пленнице руки. — Приди ко мне… В душе я торжественно поклялся моей честью спасти тебя от тяжелого и унизительного ярма, убивавшего тебя, так как видел в тебе чистоту ангела и благородное и гордое смирение мученицы. Я уверен, что это было святое предназначение, данное мне свыше. И вот мои усилия увенчались счастливым исходом! В конце концов, моими руками всевышний мстит за попранную невинность и добродетель и наказывает палача.
— Бросьте бахвалиться, сеньор! — закричал Леонсио, волнуясь и яростно жестикулируя. — Это просто подлость, предательство и грабеж!..
— Изаура! — продолжал Алваро тем же твердым и значительным тоном, — если еще недавно этот палач держал в своих руках твою свободу и жизнь, и давал их тебе лишь при условии, что ты вступишь в брак с уродливым и жалким существом, теперь ты стала хозяйкой его жизни. Сейчас она в моих руках, я передаю ее тебе, Изаура, сегодня ты госпожа, а он раб. И если он не хочет жить милостыней, он должен молить нас о прощении.
— Сеньор! — воскликнула Изаура, бросаясь к ногам Алваро. — О! Как вы добры и великодушны к несчастной рабыне! Но, во имя того же великодушия, на коленях умоляю вас простить их…