Градом посыпались мелкие камешки за спиной оберштурмбанфюрера. Нет, Черемушкин не мог участвовать в опаснейшем туре игры. Кто этот третий отчаянный игрок?
Отто Вебер поспешно всем телом тяжело развернулся назад. Черемушкин, держа пистолет в руке, сделал шаг от стены и тихо, без угрозы, в спину ему произнес:
— Вебер! Не поворачиваться! Оружие — на дорожку! Вот так. Повторяю… Не двигаться. Сам понимаешь, что может с тобой случиться? Сделай шаг вперед, второй… отлично. — Носком сапога он отбросил оружие Вебера за пределы асфальтированной дорожки, вложил свой пистолет в кобуру и взял трость.
— Один, один лишь только вопрос к вам, Отто. Прошу, говорите только правду: что вы знаете об участи радистки разведгруппы лейтенанта Ковровой?
Глуховатым голосом Вебер ответил:
— Коврову постигла неудача, Евгений. Какими путями, точно не знаю. Наталья, заставив Штальберг подарить ей свой «мерседес», при погоне была настигнута группой Крюгера. Отстреливаясь, убита на северной опушке Черного Леса. Точнее, в восьми километрах от квартала Новострой, если считать от перекрестка проспекта кардинала Шептицкого. Это все, что знаю о Ковровой.
— И того, что вы сказали, Отто, достаточно через край. Сможете ли вы дать мне честное слово офицера, что не причините мне вреда? И не имеете при себе оружия?
— Нет! Оружия иного при себе не имею и, клянусь, оставлю вас в покое, заверив себя, что вы, Черемушкин, находитесь от меня за тридевять земель…
— Хорошо. Тогда уходите. Оставьте меня в парке наедине с самим собой. Дайте возможность навсегда исчезнуть с вашего горизонта, Вебер.
— Но мне очень бы хотелось пожать вашу мужественную руку, Евгений. В какой-то степени разделить скорбь…
— То наша забота и ничья больше, оберштурмбанфюрер. Прощайте! — Безотчетно веря искренне произнесенным словам Вебера, Черемушкин хотел было, повернувшись к нему спиной, отойти, но внезапно Вебер развернулся, его правая рука, нырнувшая в левый боковой карман френча, уже извлекла блеснувший никелем плоский браунинг. Однако разведчик от Бога — Отто Вебер малость переиграл: он не подумал о том, что безобидная трость в руках Черемушкина — тоже оружие, а понял это только тогда, когда лезвие мгновенно проткнуло его грудь. Протяжно застонав, Вебер обхватил руками молоденькое деревце и стал опускаться на землю, ловя расширенными зрачками последние блики солнечного заката.
Черемушкин встрепенулся, увидев бурно зашевелившийся рядом с ним густой парковый кустарник, и увидел дынеобразную светловолосую голову Еремея Матвеева.
— Напрасно вы кличите на себя беду, товарищ Матвеев. Спасибо, что отвлекли россыпью камешков внимание оберштурмбанфюрера. Если бы не ваша помощь! Возможно, что мы с вами еще встретимся. Сейчас нам обоим нужно немедленно уходить. Прощай, Еремей Матвеев!