Окунев вынул из кобуры пистолет, проверил патроны в обойме.
— Левашов предвидел свой провал значительно раньше, с того самого момента, когда потерял пленку.
— Вы говорите — пленку? — Кондрашов во всех подробностях вспомнил, что он был с Левашовым в его землянке и там среди готовых, отпечатанных фотографий и негативов, лежащих вразброс на столе, увидел обрывок пленки, на которой была запечатлена отметка «пятнадцать», где находились огневые позиции дивизиона гвардейских минометов. Он тогда не придал этому какого-либо серьезного значения, ибо знал о том, что офицеры и солдаты любого рода войск мечтали иметь фотоснимки боевой техники. Заполучить их на фронте было непросто, особенно в пехотных частях, и обладали ими только те, кому повезло. Это стремление, хотя и шло вразрез с законами военного времени, легко объяснялось простыми человеческими слабостями.
— Вы хотели мне что-то сказать? — спросил Окунев у Кондрашова.
— Несколько дней тому назад в землянке у майора Левашова мне пришлось увидеть кадры пленки с изображением огневых позиций у отметки «пятнадцать». Но имеет ли это какое-либо отношение к произошедшему?
— Имеет ли? — Вопросом на вопрос ответил Окунев и уверенно добавил: — Имеет. И самое прямое. Все ясно. И наши колебания в аресте Левашова — фашистского разведчика С-42 больше нетерпимы. Дорога каждая минута. — Окунев торопливо шагнул к порогу, но телефонный звонок остановил его.
— Слушаю, товарищ первый. Что? Что? Так… Так… Понимаю. Слушаюсь.
Кондрашов отметил, как у Окунева внезапно сдвинулись к носу брови на потемневшем лице.
Положив трубку на аппарат, начальник особого отдела с каким-то непонятным для Кондрашова укором пристально посмотрел ему в глаза.
— Сергей Валентинович, — произнес он тихо, — лейтенант Скворцов убит ударом ножа в спину. Труп его найден подвижным дозором на тропе, ведущей от переднего края в расположение штаба дивизии. И еще одно трагическое происшествие: неподалеку от дивизионной бани от удара тяжелым металлическим предметом в голову, на руках автоматчиков, несущих охрану тыла, скончался сержант Злобин. Там же у бани обнаружены следы отчаянной борьбы и отчетливый рисунок протектора мотоциклетных шин. Левашова в расположении дивизии нет. Он исчез…
В землянку вошел заместитель начальника особого отдела капитан Хоружий.
— Товарищ майор! Из отдела кадров армии получен ответ на наш запрос…
— Слишком поздно, капитан… Слишком поздно… Немедленно свяжитесь с командиром заградотряда дивизии. Передайте приказ генерала о выделении в мое распоряжение полувзвода солдат и бронетранспортера. Через тридцать минут — быть у штаба.