Впрочем, зачем ломать над этим голову? Эти стихи написаны для него. Это ясно! Для кого же ещё?
Облегчённо вздыхая, Мича встаёт и робко направляется к Дому, куда уже давно, передав ему стихотворение, умчалась смущённая и раскрасневшаяся Лена.
Вслед ему летит озабоченный шёпот черноногих:
— Ну и изменился же он!
— Ничего похожего на прежнего Мичу!
— Пропадает человек, если уж хотите знать! — печально заключает Охотник на Ягуаров и насаживает на крючок божью коровку — лучшую приманку для бычков.
Еза был вне себя от ярости — получить от Пирго такую позорную оплеуху! Бросился в реку, переплыл её несколькими сильными взмахами и исчез на дороге, ведущей в город. По пути ему попадались группки мальчишек — остатки его разбитого войска. Он не обращал на них внимания, не вступал в разговоры. Шагал широко, сурово нахмурившись, и во всём его облике было что-то вызывавшее страх.
В нём бушевал гнев. Разбит он, Еза, а ведь одного его имени было достаточно для устрашения всех мальчишек с соседних улиц. «Туземцы» дали ему и его ковбоям урок по всем правилам: они были храбрее, дружнее, твёрже в обороне, неудержимее в нападении. И он получил то, что ему «причиталось». И наконец, наконец… его винтовка оказалась трофеем черноногих. Лёгкая, блестящая винтовочка, с пятидесяти метров подшибал он из неё воробья, а с двадцати шагов — одним выстрелом разносил пуговицу от пальто в мелкие кусочки! Подарок отца после окончания восьмилетки, а теперь она попала в чужие руки!
Всё можно было стерпеть, только не это! И никогда он не простит поражения, до тех пор…
Еза внезапно остановился. Щёки у него горели. Но ещё ярче и злее жёг его огонь позора, терзала душу оскорблённая гордость.
«Я им отомщу! Жестоко отомщу!..» — кричала в нём обида. Но её перебил голос разума: «Отомстить! А как?..»
Он был уже недалеко от города. Среди зелени садов и огородов виднелись розовые домики окраины. Близился полдень. Устав от жары, город еле слышно гудел: откуда-то доносился голос женщины, зовущей ребёнка: «Драган! Драга-а-ан! Иди обедать!»
Где-то недалеко звенела ступка — хозяйка толкла для подливки перец, за забором недовольно бормотал индюк. Нет, Езе не хочется в город, домой ему тоже неохота, ему нужна тишина, надо посидеть одному и придумать, как отомстить!
Предводитель ковбоев сделал «налево кругом», подошёл к ограде, перелез через неё и оказался в густом, тенистом сливовом саду. Но не успел он сделать и трёх шагов, как чей-то голос окликнул его:
— Эй, куда собрался?
От неожиданности Еза застыл на месте. Осторожно повернул голову. Справа от него, прислонившись к забору, сидел на корточках Крджа и выпускал из ноздрей густые клубы дыма. Рядом с ним на боку лежал старый-престарый перекрашенный велосипед.