Его душила ярость. Но та ярость, которая у большинства мальчишек, вроде Вилиса, вызывает неодолимое желание тут же наброситься с кулаками. Гунар вообще никогда не дрался, да и необходимости такой не возникало — каждый понимал, что уж он-то постоять за себя сумеет. Гунар чувствовал холодную презрительную ярость, и выразилось это в одном-единственном слове, которое он швырнул Эдгару прямо в лицо:
— Свинство!
Эдгар молчал…
Он вдруг ощутил своё полное одиночество. Один — и никого вокруг, хотя Гунар стоял совсем рядом.
Полный месяц, сияя, провожал на север торопливую стайку растрёпанных туч — всё, что осталось от недавней непогоды.
А Эдгар никак не мог отделаться от гнетущего ощущения, что гроза ещё только приближается.