Однако так уж сложилось, что, когда они выросли, их пути разошлись. Себастьян, мечтая о славе, избрал военную карьеру. А Гейбриела всегда привлекал таинственный ореол разведчика.
— Заговорщика выследили. Это человек, который часто бывал в твоем доме, — объявил Гейбриел. — Хит подумал, что ты должен об этом знать, чтобы принять к сведению.
— Вот как? И часто? — Брови Себастьяна удивленно поползли вверх.
— В течение всего прошлого года. Это звено в цепи было обнаружено только прошлой ночью. Ты кого-нибудь подозреваешь?
Себастьян задумался, потрясенный тем, что сообщил ему Гейбриел. Оказывается, он знал этого человека. Кто же это?
Дом — это крепость, где хозяин бережно хранит все, чем по-настоящему дорожит. Но если крепость остается без охраны, не важно, кто ты — герцог или барон, — не удивляйся, что враг попытается проникнуть внутрь.
Кто бывал в доме во время его отсутствия?
Кто бы ни был тот человек, который водил дружбу с Элинор, было очевидно, что он использовал ее, чтобы ближе подобраться к герцогине. Было непросто завоевать доверие герцогини и войти в узкий круг ее друзей. Зато эти избранные пользовались особой благосклонностью ее светлости. Несмотря на то что Себастьян не мог сохранять полную беспристрастность в этом вопросе, он всегда считал, что в круг герцогини проник чужеродный элемент, который вызывал у него подозрения.
— Нейтан Беллисант, — с суровой непреклонностью изрек Себастьян. — Скорее всего это он. Это он уговорил герцогиню задержаться в Лондоне.
— Он француз?
— Трудно сказать. Непонятно. Это художник-портретист, который был частым гостем в моем доме. Я бы никогда не пожелал увидеть его у себя в качестве гостя. Однако моя жена и герцогиня носятся с ним, восхищаясь его талантом.
— И что, он до сих пор жив? — спросил Гейбриел, насмешливо глядя на Себастьяна.
Тот попытался изобразить на лице улыбку. Ничего не скажешь — родная кровь. Они с братом понимают друг друга с полуслова.
— Герцогиня поручила ему написать портреты сыновей, что должно стать подарком мужу к его приезду на Рождество.
— Ясно, — кивнул Гейбриел, став серьезным. — Не исключено, что этому живописцу придется завершать свою картину в Тауэре. Нельзя же огорчать великого герцога!
Себастьяну сразу же вспомнился портрет Элинор, который написал Беллисант, и его охватил гнев. На этой картине он увидел свою жену глазами мужчины, который ее вожделел. Разве мог Себастьян сейчас призывать к милосердию по отношению к этому живописцу? Отнюдь! Он сделает все, что потребует от него долг перед Англией. А если с его стороны в этом деле будет присутствовать личный оттенок мести — что с того? Это стоит того, чтобы увидеть врага поверженным.