Но, как того и следовало ожидать, грандиозный план потерпел фиаско, и в один прекрасный день они проснулись в чужом хлеву без гроша в кармане, в одежде, превратившейся в лохмотья, и без единой зацепки для продолжения поисков.
Но самым ужасным оказалось не полное отсутствие средств, а то, что был сломлен их боевой дух.
Отрезвление пришло первым к старшему брату. Он словно повзрослел сразу на десять лет.
Себастьян посмотрел на плотно сжатые губы Колина, на его измазанное грязью хмурое лицо и понял то, что они оба долгое время не желали признать: братья тратили время попусту, пытаясь отыскать иголку в стоге сена. Человек, которого они надеялись найти, был чертовски умен и прекрасно умел заметать следы.
— Пора повзрослеть, — резюмировал Колин.
— Ты хотел сказать: пора бросить наше дело, — печально ответил Себастьян.
— Послушай, брат. Мы ведь ничего не можем утверждать наверняка. А что, если отец и впрямь умер от сердечного приступа?
— Это неправда! — со слезами прокричал Себастьян.
— Может, и так, — говорил Колин, надевая ботинки. — Ни ты, ни я этого не знаем, Себастьян. Мы столько времени провели в бесплодных поисках, сражаясь с ветряными мельницами. Я повсюду таскал тебя, словно потерявшегося щенка. И мне, по большому счету, уже все равно, правда это или нет.
— Ты решил вернуться домой?
— Я иду в армию.
— Тогда и я с тобой.
Колин покачал головой и выругался.
— Я не хочу, чтобы ты таскался за мной как хвостик до скончания века. Ищи свой путь, Себастьян.
…Так он и сделал.
Семья. Жена. Что может быть в жизни важнее этих вещей?
Себастьян уже начал потихоньку перевозить свои нехитрые пожитки, которые оставались на яхте, и размещал их в платяном шкафу, который у них с Элинор был теперь один на двоих.
Из деликатности он ни разу больше не прикасался к ящику, где жена хранила крестильную рубашку их нерожденного малыша.
Себастьян повесил свой форменный военный китель рядом с роскошным вечерним платьем Элинор с перламутровыми пуговицами и рукавами замысловатого покроя. Тем самым, на воротничке которого он заметил пятно от вина, которое так его смутило.
Себастьян до сих пор гадал, что могла означать эта странность: Элинор могла позволить себе заказать сколько угодно новых платьев. Зачем ей бережно хранить это старое, с пятном?
Возможно, те ужасные поступки, которые Себастьян совершал во Франции, не прошли бесследно, и теперь он должен расплачиваться за свои грехи.
Ему захотелось побаловать свою супругу, приятно удивить ее широкими жестами и дорогими подарками.
Но сейчас, при свете дня, ему открылась голая правда, которую до сего момента милосердно скрывали от него вечерние сумерки.