— Мама?
— Я найду тебя.
— Пожалуйста, не оставляй меня.
— Они будут хорошо обращаться с тобой. Они добрые, они не сделают тебе ничего плохого, обещаю.
И Эдлин осталась одна, стуча зубами от страха, брошенная на произвол судьбы.
Прошло шесть лет. Затем девять. Первое, что делала Эдлин каждое утро, — это выглядывала из окна башни и смотрела, пришла ли мама, чтобы выполнить обещание. То же самое она делала вечером перед тем, как идти спать. Больше всего она боялась, что мама и дедушка утонули, когда гребли обратно через озеро. Никто не слышал о женщине и старике, которых она описывала. Ее отец, герцог Гленморган, и его брат объехали все прилегающие к замку деревушки и городки, но нигде не могли допытаться, кто оставил девочку с небесно-голубыми глазами на разводном мосту.
Кто же ее мать? Цыганка? Дочь викария? Светская львица, нечаянно забеременевшая во время бала-маскарада? Лайам Боскасл жил жизнью повесы и никогда не отказывал себе в удовольствиях. Он влюблялся в каждую женщину, оказавшуюся в его постели. И забывал ее поутру, вскочив в седло, не задумываясь ни на секунду.
Но к чести его надо признать, была ли Эдлин его кровной дочерью или нет, он принял ее. Но при этом он заявил, что не желает ничего слышать о матери Эдлин. Никогда. И Эдлин пришлось забыть ее, поскольку она, очевидно, сделала то же самое.
И вот сейчас она ослушалась его и попала в ловушку. Эдлин съежилась, когда миссис Портер подошла к ней, воняя топленым салом и алчностью.
— Ты не открывала окно, нет? Пока ты не пришла сюда, здесь не было так холодно.
— А я тебе, о чем твержу, женщина! — воскликнул Джонатан, криво ухмыляясь. — Это ее ведьмины проделки. Нам нельзя оставлять ее здесь. Она нас в гроб вгонит, помяни мое слово.
— Она просто девчонка, — сказала Розалия, поворачиваясь к нему. — И она принесет нам целое состояние, если ты все не испортишь…
Джонатан попятился от нее, непрестанно моргая и издавая странные горловые звуки. Розалия нетерпеливо вздохнула:
— Ну что еще?
— Твои… твои… — Он не смог договорить, лишь ткнул указательным пальцем в направлении ее лица.
— Да, на моем лице крем, но ты видел меня такой сотни раз.
Джонатан кивнул:
— Может, и так. Но раньше я не видел тебя без бровей.
* * *
Вернувшись домой, Гриффин застал Харриет спящей на тахте в библиотеке. Он склонился над ней и поднял на руки. Она прижалась к его груди, обхватила рукой за шею и спросила, приоткрывая заспанные глаза:
— Ты нашел ее?
Герцог сглотнул. От Харриет исходило тепло. Ему хотелось держать ее на руках и не думать ни о чем другом. Он сильно устал.