Она отлично знала, что ей придется делить мужа с другой, и все же радовалась предстоящей поездке в Сиракузы — как девочка в ожидании праздника. Филист подумал, что семья у нее, должно быть, очень суровая и строгая, до такой степени, что сменить власть отца на власть мужа для нее — в любом случае избавление, но потом вспомнил о том, что в Локрах главы семей — женщины, и изменил свое мнение. Быть может, именно благодаря женским традициям в воспитании ей неведома была эта идея исключительного обладания, столь свойственная мужчинам, одержимым жаждой доминирования. Может, ее делала счастливой перспектива иметь детей или же разделить ложе с человеком, о котором рассказывали чудеса, а об отрицательных сторонах она и не думала. В конце концов, за Дионисием закрепилась такая слава, что можно было заключить, будто он действительно стоит двоих.
На протяжении трех дней Филист участвовал во всевозможных празднествах и церемониях; в ходе одной из них он вручил невесте подарок жениха — очень старое золотое ожерелье с каплями янтаря, искусно вставленными в него великим мастером. По окончании торжеств он посадил на корабль невесту с ее матерью и погрузил туда же всевозможные атрибуты приданого: деньги, одежду, мебель, драгоценности, домашних животных, ткани, благовония, картины, статуи, старинную и новую посуду, реликвии и культовые принадлежности для отправления домашних религиозных служб.
Среди прочего Филиста поразила небольшая статуэтка Афины, довольно грубая и примитивная, вовсе не отличающаяся изяществом, но обладавшая какой-то особой притягательной силой и почему-то изображавшая богиню с закрытыми глазами.
— Что это? — спросил он у девушки.
— Это палладиум, священное изображение Афины, обеспечивавшее непобедимость Трои до того, как оно было похищено Одиссеем и Диомедом. У ног ее в ночь падения города Аякс Оилид, наш национальный герой, силой взял царскую дочь Кассандру. Богиня закрыла глаза, чтобы не видеть этого надругательства. С тех пор каждый год во искупление этого древнего насилия наш город посылает в Трою двух девственниц из лучших семейств, чтобы они служили в храме Афины Илионской.
— Ты тоже побывала там, госпожа? — спросил Филист.
— Нет, но мне очень хотелось поехать. Посмотреть на доспехи Ахилла, на могилы его и Патрокла…
— Ты очень образованна…
— Знаю, для вас, дорийцев, образованная женщина — это что-то почти возмутительное, но у нас тут это обычное дело. Ведь мы, женщины, диктуем нормы жизни в нашем городе, и наше общество — более справедливое и уравновешенное.