С трудом придя в себя, она спросила:
— Откуда ты узнал?..
— Я каждый вечер приходил в порт в надежде увидеть тебя.
— Ты не передумал? Ты уверен, что…
Дионисий поцелуем заставил ее умолкнуть и привлек ее к себе. Арета обняла его за шею и почувствовала, как тает в тепле его тела, отдается его силе, внимая страстным словам, которые он нашептывал ей на ухо.
Дионисий отпустил ее и сказал с улыбкой:
— А теперь давай отдадим дань обычаям. Пошли, я должен попросить тебя в жены.
— Ты о чем… у кого попросить? Я ведь сирота, я…
— У твоего отца, малышка. Гермократ здесь.
Арета взглянула на Филиста, потом снова на Дионисия и промолвила:
— Мой отец? О боги… мой отец? — И глаза ее наполнились слезами.
Гермократу сказали только, что Дионисий просит его принять и что с ним вместе явился некто, желающий его видеть, потому, столкнувшись лицом к лицу с дочерью, считавшейся погибшей, он на некоторое время потерял дар речи.
Этот суровый, высокомерный аристократ, закаленный перипетиями жизни, полной приключений, пришел в немалое смятение. Арета не посмела броситься ему навстречу. Так как с детства она привыкла почитать отца, то лишь решилась сделать несколько неуверенных шагов в его сторону, не отваживаясь взглянуть ему в глаза. Для нее он всегда был скорее кумиром, божеством, чем отцом, и необычная ситуация, в какой она оказалась, внезапная, пугающая близость породили в ней головокружительное чувство паники, сердце ее билось так, что перехватывало дыхание. Наконец оправившись от изумления, отец встал и бросился к ней. Растроганный, он долго сжимал дочь в своих объятиях. Тогда и она расслабилась; все ее напряжение словно растворилось в слезах, она обвила руками шею отца и замерла, боясь, что любое ее неловкое движение будет истолковано как попытка высвободиться из объятий, о которых она столь долго мечтала.
Их вернул к реальности голос Дионисия:
— Гегемон…
Казалось, Гермократ только тогда заметил его: взглянул вопросительно, не будучи в силах объяснить себе, каким образом этот юный воин смог вернуть ему дочь, которую, как ему казалось, он потерял навсегда.
— Отец, — нерешительно начала Арета, — ему я обязана жизнью. Он нашел меня у дороги, измученную, почти без чувств, подобрал меня, помогал, защищал…
Гермократ пристально посмотрел в глаза стоявшего перед ним молодого человека, и взгляд его внезапно омрачился и помутнел.
— И уважал, — решительно закончила Арета.
Гермократ выпустил ее из своих объятий и подошел к Дионисию.
— Благодарю тебя за то, что ты сделал. Скажи, как я могу наградить тебя.
— Я уже получил свою награду, гегемон: встреча с твоей дочерью стала для меня самым большим счастьем в жизни. Мне выпала честь разговаривать с ней, слушать ее слова — и они меня глубочайшим образом изменили…