Парень, на которого я смотрела, выглядел не старше двадцати, но настаивал, что ему больше ста лет.
— Технически, он «ожил», — предложил Гаспар, держа тонкий палец на верху, демонстрирую свою точку зрения, — не «очнулся».
— Я вернулся к жизни, — уточнил Жюль.
— Но как? — спросила я в недоумении.
Винсент сжал мою руку, поддерживая мою смелость.
— Как ты мог вернуться к жизни, разве только ты в действительности не умер первый раз?
— О, я был мертв, здесь без вопросов. Ты не можешь выжить, когда тебя разрывает на части.
Улыбка Жюля уступила сожалению, когда он увидел, как я побледнела.
— Дайте девушке передохнуть, — сказал Амброуз. Мы вывалили на неё всё сразу.
Он посмотрел на меня.
— Это такой особый… как бы мне его назвать? Чтобы не звучало слишком похожим на Сумеречную зону, «закон мироздания», верно? Он говорит о том, что, если вы умрёте вместо кого-то, то при определённых обстоятельствах вы вернетесь к жизни. Ты был мертвым в течение трёх дней. А затем ты очнулся.
— Ожил, — поправил Гаспар.
— Очнулся, — настаивал Амброуз, — и, не считая того, что голоден, как черт, в остальном с тобой всё по-прежнему как было.
— За исключением, того, что после всего этого ты не спишь, — добавил Чарльз.
— Ты когда-нибудь слышала о синдроме расстройства сна, дружище? — спросил Амброуз, раздраженно сжимая руки.
— Кейт, — тихо сказала Шарлотта, — смерть и воскрешение очень тяжело отражается на человеческом теле. Это своеобразное выпинывание нас в другой жизненный цикл.
— Оживление, вообще-то, хороший способ определить это. Нас так оживили, что когда мы очнулись, то мы действуем больше трех недель без остановки. А после наше тело отключается, и мы спим три дня как убитые. Как спал Винсент.
— Ты хочешь сказать, что мы мертвы три дня, — начал поправлять её Чарльз.
Шарлотта прервала его.
— Мы не мертвы. Мы называем это — быть в спячке. Наше тело как бы находится в зимней спячке, но наш мозг всё еще активен. А когда наше тело просыпается, мы возвращаемся к абсолютно нормальной жизни более, чем на три недели, за исключением того, что мы не спим.
Чарльз пробормотал,
— Ага, точно.
— Ну, можно сказать, что мы дали представление о нашей истории, — вежливо сказал Гаспар.
— Ты был… в спячке вчера? — спросила я Винсента.
Он кивнул
— Три дня почти истекли, — сказал он, — Теперь со мной будет всё в порядке почти месяц.
— Что до меня, так ты не выглядишь так, что с тобой всё в порядке, — ответила я, глядя на восковую бледность его кожи.
— Должно пройти несколько часов, чтобы оправится от спячки, — сказал Винсент, слабо улыбаясь. Для человека, это как операция на открытом сердце. Тебе не можешь просто вскочить с кровати, когда проходит анестезия.