— Извини, кое-что… в последние время было трудным.
Похоже, не только у меня одной проблемы, подумала я. Моя решимость пала, когда я увидела печаль на её лице.
— Ладно, хорошо. Давай прогуляемся к реке.
Её опустошенные глаза встретились с моими и у неё появился проблеск улыбки на лице. Она взяла меня за руку и мы вместе пошли по улице. Пока мы спускались к воде, я указала на антикварный магазин, который торговал чучелами.
— Мы с мамой всегда здесь прогуливались, — сказала я. — Он как зоопарк, за исключением того, что все животные умерли. Сейчас я даже не могу пройти мимо него, чтобы не подумать о маме. Я осмелюсь туда зайти только в том случае, если, прямо здесь случится ядерная катастрофа и чучела белок окажутся в самом центре событий.
Шарлотта рассмеялась — это был тот ответ, на который я надеялась.
— Я себя также чувствовала, когда мои родители погибли. Всё мне напоминало о них. Еще много лет Париж казался мне городом призраком, — сказала она, пока мы спускались по ступенькам к набережной.
— Твои родители погибли? Раньше тебя? — спросила я, и пустота в моём сердце снова напомнила о себе.
Мы проходили мимо длинной вереницы плавучих домов, которые были пришвартованы к берегу. Шарлотта кивнула.
— Это была вторая мировая война. Во время оккупации. Мои родители руководили подпольной печатью из нашей квартиры, неподалеку от Сорбонны, где преподавал отец. Немцы нашли их и застрелили. Мы с Чарльзом той ночью были в доме у тёти, иначе, скорее всего они убили бы и нас. Мы гордились своими родителями и хотели пойти по их стопам. Поэтому, когда мы услышали об облавах…
Она замолчала, а потом объяснила,
— Когда полицаи окружили евреев, чтобы отправить их в концентрационные лагеря.
Я кивнула, показывая, что понимаю, о чём она говорит, и она продолжила,
— Мы укрывали некоторых друзей из школы и их родителей в нашей квартире, в комнате с фальшивой стеной, где была спрятана типография. Мы получали достаточно продовольственных карточек, чтобы прокормить и одеть всех нас шестерых, больше года, пока сосед всё не понял и не сообщил о нас.
Я замерла как вкопанная.
— Кто мог так поступить? — сказала я, ошеломленная.
Она пожала плечами и продолжила, взяв меня за руки и увлекая за собой. Мы смогли благополучно переправить семью в другое укрытие, но нас с Чарльзом поймали на следующий день и расстреляли.
— Я с трудом могу поверить, что это произошло здесь, в Париже.
Шарлотта кивнула.
— Они говорят, что тридцать тысяч наших «партизан» были расстреляны во время оккупации. По крайней мене, это официальная цифра. Некоторые были на самом деле преступниками. Но остальные были случайными прохожими, которых брали в заложники, а потом убивали, чтобы отомстить их соотечественникам за попытки сопротивления.