Нет, ребята, я никак не могу уделить вам хоть сколько-нибудь времени. Если я не вернусь домой, Ефим с ума сойдет и, чего доброго, примется разыскивать меня по городу. Итак, мы давали очередной круг почета по местным окрестностям, сопение за моей спиной раздавалось все ближе, но в то же время все тяжелее и громче.
Преследователей оставалось лишь двое, потерянный на очередном повороте пассажир переднего сиденья лежал, вероятно, где-то под кустом, силясь глотнуть кислороду.
Провожаемые не одним десятком недоуменных глаз, мы приблизились к парку Победы, и я решилась на отчаянный шаг. Очень рассчитывая на то, что ребята нездешние, собрав последние силы, я пронеслась по центральной аллее до фонтана и нырнула в буйство кустов боярышника. В считанные мгновения я оказалась на небольшой вытоптанной полянке, подлетела к высокому дощатому забору и стала судорожно перебирать по нему руками. Нет, я не двинулась по фазе от перенапряжения, я отчаянно искала строжайший секрет всех местных пацанов, благоговейно передаваемый из поколения в поколение, — две доски забора, держащиеся лишь на верхних гвоздях. За забором находился ботанический сад, за вход бралась символическая плата, но мальчишки, которые ни за что не пошли бы любоваться ботаникой, не берись за это деньги, считали своим долгом пару раз в месяц посетить местную оранжерею. И если администрация сада, потеряв чуткость или прикупив пару гвоздей, ликвидировала лазейку, тогда мне конец. Однако через три секунды вместе с доской радостно дрогнуло сердце, и я вмиг оказалась по ту сторону забора. Аккуратно пристроив доски на прежнее место, я не стала выяснять, сообразят ли ребята, что произошло, а поспешно заковыляла прочь, бежать уже не было ни сил, ни возможностей.
Решив добраться-таки до Сбербанка, я глянула на часы и обомлела. Он уже закрыт, ничего себе мы побегали!
Тревожно поглядывая назад, я вышла из ворот ботанического сада и остановилась. Делать было нечего, оставалось только идти домой, я представила, как расстроится Ефим, и затосковала. Взяв курс на дом, я поплелась вдоль дороги, периодически оглядываясь, но она была пуста.
Прихрамывая на обе ноги одновременно, охая и чертыхаясь, я торопливо семенила по раздолбанному тротуару, отчаянно надеясь на появление общественного транспорта.
С самого детства я отличалась повышенной везучестью, поэтому транспорт, конечно, появился, правда, не общественный, а личный. Это была все та же темно-синяя «Ауди», чтоб ее черти слопали! Видимо, оставшись в машине в гордом одиночестве. Череп не решился ее бросить, а кружил по городу, пытаясь нас отыскать. И сегодня ему явно везло гораздо больше, чем мне. Мы увидели друг друга практически одновременно, взвыв от злости, я шарахнулась влево. Череп выскочил из машины и припустил за мной.