В груди вовсю колотилось сердце, воздух резал легкие, входя в них раскаленным ножом. «Богомол» задал абсолютно бешеный темп, удирая так, что мне мало не показалось. Не люблю я бег на дальние дистанции, ненавижу просто. Да, могу, но ненавижу!!! То ли дело метров на триста рвануть с места. Убью суку, вот только догоню и сразу убью! А потом, после того как убью, отрежу его же собственной пилой большеглазую голову и заберу как трофей. Надеюсь, не протухнет.
Коридоры мелькали мимо, не делая нас ближе к тому, кто хотел разрушить все планы, и надо было нажимать. Хотя куда нам было угнаться за Крюком, который выдал такую скорость, что я, даже вывалив язык набок, не уставал поражаться. Ну как он это может делать со всей своей массой и габаритами?!!
А потом пол под ногами неожиданно пошел вверх, впереди послышался громкий удар обо что-то металлическое и шум, который явно получался из-за того, что из-под ног нашего механического чудовища летели щепки от разбивающихся в хлам досок пола. Да, точно, Крюк просто снес грубо сваренные воротца и вылетел во что-то темное и высокое. Мать вашу Измененную, куда ж нас занесло-то?!!
Длинный коридор, очень темный, с единственным чуть светлым пятном окна впереди. Все верно, солнце уже наверняка поднялось высоко, ведь сейчас на улице уже восьмой час. Бежим дальше, видя, как высокая фигура устремляется вперед, но почему же он так ни разу не выстрелил, кто мне скажет? Что случилось с дробовиком и с пушкой, если он их не использует?
— Боится, что контейнер повредит, брат. — Сдобный, так же как и я, сплюнул тягучую слюну, содрав маску. — Вот и все. Чего ты на меня так вылупился-то? Не надо самому с собой вести тихую беседу. Так, отдышались? Все, вперед…
Эх, снова бежать, снова… так, где же мы все-таки, а? Ответ пришел сам собой, когда я поравнялся с окном, возле которого вверх уходила довольно широкая лестница с прогнившими перилами. Предплечьем протер почти черное от грязи стекло и выглянул. Да… а ведь такой замечательный пейзаж — джунгли, получившиеся в результате Волны, вперемежку с острыми крышами, выстроенными строгими параллельными линиями, — есть только в одном месте.
Дома и заросли — это Колыма. А смотрим мы на нее и любуемся видами, соответственно, из Интерната, едрит твою налево. И мысль эта должна была прийти сразу, как стало ясно, что здание большое, и окно с решеткой, а такое здесь есть только в нем. Знаете, как это называется, нет? А я скажу, причем емко и кратко, хотя могу и высоким литературным штилем тоже. Так вот, нормально это звучит так: из огня да в полымя. А если так, как мы обычно говорим, когда мне не хочется выпендриваться и корчить из себя то ли потомка княжьего рода, то ли еще какого сноба: полная, пардон, задница. Почему? Ну и вопрос, я даже и растеряться могу, если такое услышу.