Начнем стрелять, так наверняка привлечем внимание патруля, у которого, скорее всего, уже есть задача отслеживать любые перестрелки, в которых участвуют больше пяти стволов. Не стоит думать, что у вояк мозги не на месте и следы они читать не умеют. То, что нас семь человек и чем мы вооружены, — давно уже выяснено и передано куда надо. Вместе с ориентировками личности, физическими параметрами в электронном виде и всей прочей необходимой информацией. В этом можно быть уверенным на сто процентов.
— А может быть, мальчики, стоит мне попробовать? — Скопа выдвинулась вперед.
А ведь и правда, ее-то «винторез» нам и поможет, если сестра справится с двух максимум выстрелов. Винтовка-то садит почти бесшумно, чуть хлопая, и калибр у нее самое то, чтобы снести медведю-переростку полголовы.
— М-м… — Сдобный посмотрел на нее. — А может, просто обойдем? Лесок немаленький, чего нам с ним делить?
— Ни фига… — Барин чуть отступил назад. — Если бы он не хотел ввязываться в конфликт, то уже ушел бы. Это ж урсус, он умный… временами.
Что есть, то есть. Вот отвык от Района за год, если честно. Сам не подумал о том, что медведи, которые по уровню соображалки куда как умнее десятилетнего ребенка, всегда избегают боевого контакта с группами больше пяти человек. Понимают, что шансов не будет. А раз так, то, значит, перед нами мишка, у которого с головой не все в порядке. Бывает с ними такое, когда они впадают в бешенство, нападая даже на собратьев, что обычно позволяют себе только во время своего брачного сезона, борясь за самку. Так сказать, поддерживают друг друга и сплачиваются перед лицом опасности в виде различных факторов. Это тоже не очень хорошо, в смысле, то, что у медведя крыша поехала. Мало ли что он может выкинуть?
— Опаньки! — Барин нажал на кнопку агрегата, складывая экран и поднимая свободной рукой свой ствол. — Пошел медведек на нас!
Кусты затрещали, разлетаясь под натиском почти полутонной туши, раздался рев, и мохнатый монстр явился перед нами во всей красе. Вот он, сука, был и страшный!!!
Поразительных размеров оказалась зверюга. Было заметно, что урсус немолодой, шерсть отливала густым серебром, ведь живут они не так уж и долго, лет пять — восемь от силы. Ученые, с которыми мне доводилось общаться, в один голос заявляли, что это-де от бешеного метаболизма и размеров. Не знаю, правда это или нет, но медведь был стар, покрыт шрамами и проплешинами, с подпаленной во многих местах свалявшейся шубой. Когти взрыли землю, перемешанную с густым ковром много лет опадающих листьев, подняв в воздух целый шквал комков земли и гниющих веток, и урсус помчался на нас. Пасть, в которой могло поместиться пол-Скопы, раззявленная, ревущая, с летящими в стороны комками то ли слюны, то ли слизи, откровенно ужасала. Вот это я и успел заметить, автоматически отскакивая с возможной его траектории. До урсуса было метров сто пятьдесят, и это расстояние стремительно сокращалось.