Мы успели, оказавшись рядом в тот самый момент, когда Казака, воткнувшего нож в горло индивидуума болотного цвета, с растущими прямо из спины длинными махрами маскировки, осадило сразу двое, вооруженных большими тесаками. Убрали мы их незамедлительно и двинулись к Соколу, на которого напал последний из бывших рейдеров.
Барину наша помощь была явно не нужна. Один из двоих, решивших атаковать нашего улыбчивого здоровяка, уже валялся на земле. Красивым таким натюрмортом, украшенным рукоятью десантного ножа, всаженного в глаз по самую гарду. На долю второго, прямо-таки скажу, незавидную, выпала любимая бариновская фишка. Отработанный прием, при котором противник, несмотря на все его Изменения, оказывается в роли беспомощного котенка. И впоследствии ведущий к необратимым изменениям в костной и мышечной тканях. Обычным языком — захват руки, толчок в локоть с последующим переломом, удар в колено, с тем же эффектом. После чего крепкие лапы нашего друга ложатся на голову и под подбородок, резкий рывок вверх и чуть в сторону, мерзкий хруст… и все. Поле боя за нами, и теперь нужно попытаться понять, что случилось, оценить обстановку и выработать дальнейшие действия.
— Спасибо. — Сокол сидел, прижавшись спиной к выщербленному бетону, увенчанному проржавевшей короной люка. — Не смогли бы сами справиться, это точно.
— Да брось, брат. — Я присел рядом с ним, доставая индивидуальный перевязочный пакет из подсумка. — Смеешься, что ли? Вы как умудрились попасть-то так?
— Хрен его знает, генацвале. — Моему другу довелось быть офицером рядом с теми местами, где еще свежи предания о президенте, обедающем галстуками вместо гамбургеров, так щедро присылаемых его заморскими друзьями. — Накрыли они нас чем-то, детекторы не сработали. Замаскировались так, что и незаметно было. Чугун там как?
— Не особо. — Барин возник рядом. — Жить будет, в сознание пришел, но, по-моему, сейчас опять вырубится.
— Херово. — Сокол поморщился, когда я начал затягивать бинтовку. — Эй, ты осторожнее не можешь?
— Ты неженка, — констатировал Барин. — Хнычешь как девчонка, хотя нет. Прости, Скопа. Ноешь, как натуральный половозрелый ахтунг голубого цвета.
— Сам ты ахтунг. — Соколище улыбнулся своей неотразимой детской улыбкой. — Иди ты…
— Щас пойду, — отозвался Барин. — Чего делать будем, лучше скажи. Чугунину я здесь не брошу, а куда тащить-то?
— Да кто его бросит-то? — Незаметно оказавшийся рядом с нами Сдобный сплюнул. — Сейчас носилки сделаем и потащим. Котяра, иди сюда.
Кот подошел, чуть прихрамывая. Выглядел он отвратительно, весь покрытый содержимым башки орфо, подранный и испачканный землей чуть ли не по самые уши.