Я очень хочу верить, что у той, которая осталась за Чертой, все будет хорошо. Если не смогу увидеть это сам… такая судьба. Но кто знает, ведь не зря мы считаемся теми, кто без мыла влезет и вылезет куда и откуда угодно. А то, что у меня есть, заслуживает, чтобы попробовать это сделать. А это делает тебя другим, намного более сильным, потому что есть ради кого жить. Так что, господа с выжженными крестами на лбах, сейчас вас ждет война, у меня есть все причины для того, чтобы выиграть ее и вернуться туда, где меня ждут и любят.
Нас засыпало крошкой от прямых попаданий «консерваторов», сумевших все-таки подобраться ко мне и Скопе. Зажали нас в той самой подстанции, где кровь Кота еще не высохла до конца, заставили не высовываться из нее. Черт… как же не хочется думать о том, что мы можем проиграть, если в этой партии не случится неожиданной рокировки.
Парни ушли, унося с собой всех тех, кто уже пострадал во время этих безумных суток в Районе. Вчера в это время тоже было не очень весело, но сегодняшнее закатное небо почему-то так ярко и четко впечатывается в память…
Мы почти не отстреливались, лишь изредка выпуская по нескольку патронов в сторону «серых». А смысл, если они все равно обложили нас, стараясь уничтожить тех, кто выкосил большую часть отряда. Гордость… да, гордость есть. Мы смогли, оттянули на себя всех этих ублюдков, и положили многих. Вдвоем, наплевав на здравый смысл и опасение за собственные жизни, мы сделали то, что не могли даже представить себе. «Пуритане» и не думали двигаться за ушедшими парнями, озлобившись на двух не сдающихся рейдеров, упорно вцепившихся в этот пятачок на самой окраине Радостного.
Спина упиралась в выщербленную кирпичную стенку. Грустно и обидно, больше никак и не скажешь. Мы почти смогли дойти до того самого финала, который хотелось увидеть, оставалось еще немного. Но новая группа «серых» не дала нам уйти, не дала закончить то, что мы начали вдвоем. Ну что же, весьма неплохой финал… пафосный и героический.
— Эй, брат… — мое золото повернулось ко мне.
— Да, моя хорошая?
— Я люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя, коза…
Ну, осталось совсем немного, осталось чуть-чуть…
Когда там, за стенкой, что-то ухнуло, издав звук, почти идентичный прямому попаданию снаряда в дом, то сначала я ничего не понял. Подумал лишь, что «серые» совсем с ума сошли и решили нас попугать. А потом…
Бывает так, что в грохоте и треске боя ты вдруг понимаешь, что вокруг тишина, на совсем маленький кусочек времени, но тишина, тяжелая, давящая физически ощутимо. Так и сейчас, именно так…