Многочисленная толпа гостей взирала на хозяйку дома с непреодолимым изумлением: никто никогда не видел в таком состоянии жену замечательного актера Мэла Рэндона. Обычно тихая, печальная и больная Амалия Рэндон мило возлежала на кушетке и смиренно подносила к перепудренному носу бесконечные микстуры.
А сейчас она бодро носилась по всему дому и посылала яркие и красочные ругательства своим близким, пропавшему мужу и еще, если внимательно вслушаться, всему остальному народонаселению планеты. И что было совсем из ряда вон выходящим: она, оказывается, прекрасно стояла на ногах.
– Ого, – в восторге говорили друг другу гости дома, – а мы несколько лет назад поспорили с тобой, что она не может ходить, так что ты мне теперь должен с процентами.
– Еще чего, – сердито отвечали те, кто на этом обстоятельстве, как выяснилось, когда-то неплохо заработал, – это чудесное исцеление, правильно врачи говорили, что ей необходимы длительные кругосветные путешествия, а мы думали, что они в сговоре и помогают ей обманывать мужа.
– Но это и было обманом, – говорили третьи, – какое чудесное исцеление? В жизни таких чудес не бывает.
Верная подруга Амалии Клара преданно бегала по дому за Амалией и уговаривала ее прекратить так убиваться по поводу исчезновения мужа и взять себя в руки хотя бы на время, пока дом заполнен таким количеством посторонних людей.
Папа Тим и мама Ирма тихо сидели в креслах, потрясенные ужасным поведением невестки, и на тот момент не могли даже представить, что им теперь по этому поводу думать. Они только что проводили в далекое путешествие любимого внука Стива и на сегодняшний день особых впечатлений и потрясений уже не планировали.
– Где мой муж?! – орала на папу Тима и маму Ирму бесконечно пробегающая мимо них всклокоченная Амалия. – Вы же знаете, где мой муж, отвечайте, где ваш избалованный жизнью сыночек?
Мало того что они и понятия не имели, где спасается от этой ужасной женщины их сын. Ни папа Тим, ни мама Ирма в этот момент вообще не могли произнести ни звука, до того они были расстроены так неожиданно завершившимся очередным безоблачным и счастливым днем.
Гости в спешке покидали дом, пока об их головы торжественно не раскололся на миллион осколков какой-нибудь очередной хрупкий и дорогой предмет, и еле сдерживали довольные улыбки. Добрая половина народа, чтобы не быть вконец уличенными в полнейшем бесчувствии к разыгравшейся на их глазах трагедии, придерживали радостные рты обоими руками.
Но, в конце концов, Амалия устала упиваться собственной трагедией и остановилась посреди холла на первом этаже особняка, словно вспомнив что-то важное. А потом, вскрикнув что-то типа: «Ой, а где моя кушетка?», рухнула прямо на холодный пол.