— Тогда, наверное, все подразделения ЦК работали по-другому?
— Партия реально была руководящей и направляющей силой общества по всем направлениям. В частности, огромная нагрузка ложилась на Управление пропаганды — оно занималось и руководством печатью, и многие другие задачи решало. Например, такой вопрос… Сталин ставил задачи на определенный этап перед армией, фронтом или перед страной в приказах Верховного. Подготовка приказа к 23 февраля, Дню Красной армии, начиналась как минимум за месяц. Сотрудники готовили оценку обстановки, все политические оценки, примерно определяли направления задач на предстоящий отрезок времени… Оценку фронтовой обстановки, так же как и благодарность отличившимся командующим и командирам, готовил Генеральный штаб.
— Да, тут не приходится удивляться чеканности сталинских формулировок…
— Вы ошибаетесь! Отправив Сталину текст, сотрудники с волнением ждали: что же от него останется? Если в вышедшем приказе где-то проскакивало одно их предложение, то это считалось победой! Обычно Верховный все определял сам — но после всесторонней подготовительной работы.
— Каждый из генсеков по-своему руководил аппаратом Центрального Комитета, направлял его деятельность. Вы проработали в ЦК от Хрущева до Горбачева… Что и как изменялось за это время?
— Хрущев вообще аппаратом ЦК не занимался и даже перед его сотрудниками не выступал… У него элементарная грамотность была настолько слабая, что он обычно только расписывался на том клочке бумаги, где его помощники поручения писали. Если же Никита Сергеевич писал резолюцию — у него был особый почерк, с наклоном влево — то даже на 20 или 30 слов в ней не было ни точки, ни запятой. Кстати, читать он не любил, самообразованием не занимался… Но это был замечательный интриган, к тому же страшно мстительный! Если кто-то был против — министр, секретарь обкома, он запомнит. Поскольку волюнтаризм у него был от начала и до конца, то в своих решениях он не опирался на проработку аппарата, специалистов, советов не терпел, а давил сам… Скажем, разделил партийные комитеты на сельские и промышленные. Щербицкий, первый секретарь обкома в Днепропетровске, просил: «Не делайте этого!» — «А ты что понимаешь?» — отвечал Хрущев, и Владимира Васильевича освободили от должности… Хрущева боялись, но авторитета у него не было!
— Все же именно он возглавил партию после Сталина… А был ли другой человек, которого Сталин видел своим преемником?
— Сталин, в частности, ориентировался на Пантелеймона Кондратьевича Пономаренко, первого секретаря ЦК Компартии Белоруссии. Он пришел на партработу с преподавательской, кандидат наук. Блестяще освоил дело, отличался изумительной честностью и ответственностью, глубокий аналитик. В 1938 году возглавил парторганизацию Белоруссии, с начала войны был членом военного совета фронтов, в 1942–1944 годах руководил Центральным штабом партизанского движения, затем возглавлял и ЦК, и Совмин Белоруссии. Когда Сталин ехал на Потсдамскую конференцию, то остановился в Минске, где провел около 14 часов — Пономаренко ему все подробно доложил… Сталин предложил ему поехать в Берлин как представителю руководства партизанского движения, но тот отвечал: «Я бы просил вас меня не трогать — здесь у меня столько дел! А там я просто буду сидеть…» Сталин сказал: «Если вы найдете нужным — прилетайте».