БОБКОВ: У Андропова было правило, что ни один запрос, ни одна просьба, заявление не должны остаться без ответа. Тебя могли не вздуть за какие-то чисто оперативные грехи, но за заявление… Это был жесткий принцип и о нем знали.
ШАРАПОВ: Не просто принцип, а это подход в работе с людьми. Мы говорили: власть служит народу. Вот тому наглядная иллюстрация.
— Считается, что Андропов, «набирая вес», всячески стремился удержать Брежнева на посту Генсека и содействовал окружению его «кремлевскими старцами», чтобы оказаться единственным кандидатом «на престол».
ШАРАПОВ: Не он решал такие вопросы. К тому же, зная щепетильность и порядочность Андропова, никак не могу с этим согласиться! Поэтому, наверное, Брежнев и ценил его, держал его на должности председателя КГБ, пользуясь той объективной информацией которую давал Юрий Владимирович. А он не подстраивал информацию под ту или иную личность, мнения и настроения…
— Но не возникла ли в конце жизни Брежнева определенная напряженность между ними — по поводу семьи Генсека?
ШАРАПОВ: Юрий Владимирович настолько деликатно, хотя и нелицеприятно ставил эти вопросы, не позволяя им распространяться в каком-то ином кругу, что Леонид Ильич, думаю, видел в нем человека, который сделает все лучше, честнее, чем кто-нибудь другой… И вообще, Брежнев своих соратников ценил по политическому подходу к делу. Выступления Андропова на Политбюро, на Секретариате носили конкретный, деловой характер — со знанием дела в любых вопросах, по которым он считал необходимым выступать. Поэтому Андропов и был поставлен на место Суслова. В роли второго лица в партии Юрий Владимирович оказался наиболее авторитетным и подготовленным человеком…
— Между тем сегодня можно прочитать, что Андропов был противником социализма и намеревался перевести страну на капиталистические рельсы.
ШАРАПОВ: Слова «гласность» и «перестройка» впервые употребил Юрий Владимирович! Гласность — чтобы люди больше верили в социализм, высказывали свои мнения, шире обсуждалось происходящее, чтобы демократия была. Перестройка — а не уничтожение социализма — чтобы он лучше стал…
БОБКОВ: По его мнению, страна должна была развиваться в русле марксистско-ленинской теории, следовать тому пути, который прокладывался через Октябрьскую революцию. Он был убежденный коммунист, убежденный ленинец. Хотя и критически относился к тому, как шла история нашего государства, к практике строительства социализма в СССР… Не в смысле отметания, а потому, что думал как это лучше можно бы сделать. Нередко от него можно было слышать такую фразу: «Вы мне говорили, что мы не то делаем. А есть ли еще какой-то опыт строительства социализма? Если нет опыта — обязательно будем шишки набивать. Мы же первые пошли по этой дороге».