— Наверное, Юрий Владимирович все же не сидел сложа руки…
— Конечно. Как только начались демонстрации, Андропов бросал нас, молодых ребят, знающих венгерский язык или хотя бы его понимающих, в толпу, чтобы наблюдать за развитием событий, не полагаясь только на спецслужбы.
— Что делал Андропов для обеспечения безопасности советских граждан?
— Он очень умело мобилизовал коллектив. Мы перешли на казарменное положение — фактически жили в посольстве. 1 ноября эвакуировали семьи… Я наряду с другими организовывал этот конвой. Грузовики были поданы военными, надо было быстро погрузить жен и детей. Я буквально прыгнул в последнюю машину — в каждой кабине были водитель и красноармеец. Но на пересечении улицы Сталина наш грузовик столкнулся с «Победой». Собралась толпа, нас отсекли, караван ушел, мы остались — не арестованные и не свободные. Венгр-водитель «Победы» чуть ли не митинг начал… Я предложил ему довести машину до посольства, и там он получит другую.
Иного выхода не было. Уговорил. Прибегаю к Андропову: нельзя ли отдать нашу машину, разбитую оставим здесь, потом разберемся. Он потребовал всего лишь снять дипломатические номера…
— Любой «здравомыслящий» чиновник сразу бы спросил, кто за машину платить будет… Были ли еще подобные ситуации?
— Когда Микоян прилетал на военный аэродром, Андропову, конечно, надо было его встретить. Поехали он, военный атташе, еще кто-то… Переехав через Дунай, наткнулись на баррикады, толпа начала забрасывать их ЗИЛ или ЗИС камнями. Попытались ехать переулками — попали в тупик. Тогда Андропов с сопровождающими вышел из машины и пошел навстречу толпе. Он буквально пронзил ее, магнетически воздействуя на людей, и она расступилась…
— Известно, что «венгерские события» дорого обошлись Андропову…
— Да, в декабре у него был инфаркт, его отправили в Москву.
— Приходилось ли вам встречаться с Андроповым позднее?
— Нечасто. Когда он возглавлял КГБ, я несколько раз бывал у него в связи со своими новыми назначениями. Когда же он стал Генсеком, мы с ним не виделись ни разу, точнее, я-то его видел. Приезжало руководство Никарагуа, а я заведовал в МИДе отделом Латинской Америки и был на ужине в его честь. На ужине был Юрий Владимирович. Бросилось в глаза, что он резко осунулся, лицо стало сухое, вытянутое, фигура выдавала усталость…
— Сейчас об Андропове говорят много разного, в том числе и на уровне предположений. Мол, готовился в Генсеки изначально…
— Я скажу так: у него нацеленность на работу, на конкретные вещи была колоссальная, что в какой-то мере передавалось и коллективу сотрудников. Но чего у него, к счастью, не было — так это озабоченности своей собственной персоной. Ставить во главу всего свою персону, корыстный интерес, свое продвижение — это у меня с Андроповым не вяжется совершенно. У него была сатанинская преданность работе, делу. Этим многое в его судьбе объяснялось.