— Замечательно, лучше не придумаешь. Да еще, может быть, по стаканчику хереса для бодрости, а?
Эди с притворным неодобрением, улыбаясь, поцокала языком. И, встав, пошла к двери.
— Да, и еще, Эди, ты ведь останешься у меня? Проведем вместе весь день, вспомним прошлые времена.
— Я согласна, — ответила Эди. — У меня тоже нет охоты оставаться сегодня одной. Я и вязанье свое прихватила.
Она вышла. И вот уже из кухни донеслось бряканье посуды, хлопанье дверцей холодильника. Умиротворяющие, дружественные звуки. Ви встала с кресла, постояла, держась за каминную полку, пока не возвратилась чувствительность в затекшие колени. На каминной полке, прислоненная к часам, все еще стояла устаревшая карточка-приглашение, края слегка завернулись, глянцевую бумагу закоптил дым из камина:
Миссис Энгус Стейнтон
приглашает
на первый бал Кэти
Вайолет достала ее из-за часов, перечитала в последний раз, а потом изорвала в мелкие кусочки и бросила в огонь. Картонные квадратики занялись, вспыхнули, почернели и рассыпались пеплом.
Она подошла к двери в сад, открыла ее, спустилась по ступеням на покатую лужайку. Солнышко скрылось за пеленой плывущих по небу серых туч, стало холодно, промозгло. Первый непогожий осенний день в этом году. Кончается сентябрь, теперь жди зимних бурь.
Вайолет прошла в дальний конец участка и постояла у просвета в живой изгороди, откуда открывался сказочный вид: долина, река, на той стороне — горы. Сегодня, без солнца, хоть и сумрачно, но все равно красиво. Красиво при любой погоде. Сколько ни смотри — не насмотришься. Вайолет никогда не наскучит эта красота. И никогда не наскучит жизнь.
Она подумала о Пандоре. И о Джорди. Джорди, где бы он теперь ни был, конечно, будет приглядывать за Пандорой. Еще она подумала об Эди и впервые испугалась: а вдруг дорогая ее подруга уйдет из жизни раньше нее, и она останется одна, и не будет рядом ровесницы, родной души, которая поймет и утешит, не с кем будет поговорить, вспомнить вместе былые дни.
И она произнесла молитву:
— Господи! Я понимаю, что с моей стороны это неприличный эгоизм, но дай мне умереть раньше Эди, ибо без нее жить и стареть мне будет, боюсь, не под силу.
Слуха ее коснулся далекий звук. С вышины, из-за бегущих туч. Знакомые, призывные клики — трубят дикие гуси. Они возвращаются. Последний раз Вайолет слышала их на исходе весны, когда они пролетали на север. Вайолет запрокинула голову, прищурилась, всматриваясь. И вдруг тучи на миг разошлись, в просвете показались машущие крыльями птицы, одна косая шеренга, тянущаяся к югу, — передовой отряд многотысячной армии, которая не сегодня-завтра проследует в том же направлении.