— Не удивительно.
— …ну, а потом родители умерли, и она осталась одна. И, как видно, странности ее все усиливались. В конце концов она стала агрессивной, и тогда ее увезли в ближайшую психлечебницу. Ближе родственников, чем Эди, у нее нет. Эди навещала ее каждую неделю. А теперь доктора сказали, что состояние Лотти улучшилось настолько, что можно забрать ее домой. Но одной ей жить нельзя. По крайней мере, еще какое-то время.
— Неужели Эди хочет взять ее?
— Она говорит, что это ее долг. Больше у Лотти никого нет. И вы знаете Эди, она — сама доброта. Она чувствует ответственность за семью. Говорит: кровь — не вода, ну и прочие глупости.
— Тяжелый случай, — сухо заметил Арчи. — Хуже не придумаешь. Когда она должна забрать ее?
— Точно не знаю, — Вайолет пожала плечами, — то ли в следующем месяце, то ли в августе.
— Неужели Лотти насовсем поселится у Эди? — Вирджиния пришла в ужас от одного лишь предположения.
— Будем надеяться, что нет. Будем надеяться, что это временная мера.
— Где Эди ее поместит? У нее ведь всего две маленькие комнаты.
— Не знаю, я ее не спрашивала.
— И когда же она об этом сообщила?
— Сегодня утром. Когда пылесосила ковер в столовой. Мне показалось, что она чем-то расстроена, и я спросила ее, что случилось.
— Бедняжка Эди, ей можно только посочувствовать.
— Эди — святая, — сказал Арчи.
— Это верно. — Вайолет допила чай, бросила взгляд на часы и начала собирать свои вещи: большую сумку, бумаги, очки. — Приятно было тебя навестить, дорогая. И спасибо за чудесный чай. А теперь мне пора домой.
— И мне тоже, — сказал Арчи. — Поеду продолжать пить чай, теперь с американцами.
— Смотри, не захлебнись. Кто к вам прибыл на сей раз?
— Понятия не имею. Надеюсь, что не древние старцы. На прошлой неделе один старикан чуть не отправился на тот свет — такая у него разыгралась ангина. Слава Богу, выкарабкался.
— Однако это большая ответственность.
— Да нет, не так все страшно. Хуже всего с теми, кто дал зарок не пить и глотка виски себе не позволяет. Тоска смертельная эти баптисты, ведь под апельсиновый сок не разговоришься. Вы на машине, Ви, или вас подкинуть?
— Пешком пришла. Под горку-то бодро шагала, а вот обратно будет труднее, так что спасибо, подкинь.
— Тогда едем.
Арчи сложил свои записи и тяжело поднялся. Удостоверился, что все в порядке, стоит твердо, и пошел по мягкому ковру. Прихрамывал он совсем немного, и это было чудом, потому что вместо правой ноги от самого бедра шел протез.
Он приехал на совещание, оторвавшись от садовых работ, и извинился за свой вид, но никто и внимания не обратил на то, как он одет. Да он, пожалуй, и всегда был так одет: бесформенные вельветовые брюки, клетчатая рубашка с залатанным воротником, потертый твидовый пиджак, который он называл «садовым», хотя ни один уважающий себя садовник не надел бы такой пиджак.