Я снова повез ее к психиатру.
— Возможно, следует рассмотреть возможность электрошоковой терапии, — мрачно произнес он.
Испытав отвращение при одной мысли о том, что к Бэт подключат электрические провода, я сказал ему, куда засунуть его франкенштейновскую терапию. Всю следующую неделю мы с Кларой дежурили подле Бэт, на случай если ей придет в голову еще что-нибудь в отношении детей, и подмешивали в еду лекарства — я выяснил, что она не пьет их, а прячет в ладони.
А потом однажды утром Клара позвонила мне на работу и сообщила, что поймала Бэт за попыткой накормить четырехмесячную Кейт поваренной солью — чтобы «очистить ее». Я был вынужден согласиться на электрошок.
Битых два месяца трижды в неделю я возил Бэт в частную психиатрическую клинику в часе езды от дома, пока Клара и лучшая подруга Бэт Этна смотрели за детьми. Я сидел в машине с громадным, беспрерывно пиликающим мобильником и пытался удержать на плаву свой вялотекущий бизнес, пока жену обкалывали обезболивающими, прилепляли к ее голове электроды и били током. Она выходила из дверей клиники, не понимая, кто она есть. Я отвозил ее домой и укладывал в постель, благодарный судьбе хотя бы за то, что дети слишком малы и вряд ли запомнят безумную, бессвязно лепечущую женщину, которая шатается по дому в ночной рубашке в любое время дня и ночи.
Это было похоже на сценарий фильма ужасов… Однако электрошок сработал. Через несколько недель Бэт пошла на поправку. К тому времени как Кейт исполнилось полгода, Бэт уже напоминала себя прежнюю, пусть и в подавленном состоянии.
Зато оказалось, что терапия оставила громадные пробелы в ее памяти: часть воспоминаний так и не вернулась. Например, Бэт не могла вспомнить, как познакомилась со мной, как родила Бена и Кейт. С другой стороны, в ее провалах были и кое-какие преимущества: хвала Господу, она забыла, что обожала смотреть «Истэндерс»[9]. С тех пор Бэт стала рассеянной и нерешительной; ее уверенность в себе, и прежде незначительная, практически сошла на нет. Моя жена теперь была готова разреветься, если ей предстояло провести какое-то время с незнакомыми людьми.
Перепады настроения приходилось выравнивать с помощью всевозможных сочетаний антидепрессантов и транквилизаторов. Иногда Бэт жаловалась, что потеряла из-за них способность чувствовать: «Знаешь, Уильям, я как будто онемела, не чувствую ни радости, ни грусти. Кажется, я вообще ничего не ощущаю». Однако, как только Бэт прекращала принимать лекарства, депрессия медленно, но верно возвращалась.
К сожалению, медикаменты истребляли еще и ее либидо. Бэт не только не хотела больше заниматься сексом, а просто-напросто отказывалась.