— Так что теперь?
На миг мне вспоминается Купер и ясная, пусть и грубая, потребность, что свела нас.
С каких это пор мои свободные, необременительные отношения с Уильямом стали такими сложными?
— Понятия не имею, — вздыхаю я.
— Ты расскажешь ему?
Он должен быть в курсе, что его дочь все про нас знает, но ведь я пообещала ей ничего не говорить. И, как бы глупо это ни звучало, мне не хочется подводить девочку. Господи, как же я устала от сплошного вранья.
Одно дело — просто знать, что у твоего любовника есть семья, и совсем другое — встретиться вот так лицом к лицу с его несовершеннолетней дочерью, прочесть боль и растерянность в ее глазах. Кейт может сколько угодно принимать независимый вид и защищать папочку, но и мать она тоже любит, признает она это или нет. Как я могу допустить, чтобы наши с Уильямом отношения продолжались, когда Кейт все знает? И как я перенесу разрыв с ним?
— Слушай, Люси. Спасибо, что заштопала меня, но мне пора идти. Нужно покончить с бумажками для Ангела, не то он полбольницы закроет.
— Элла! Забудь о работе! Ты только что брякнулась в обморок! Даже и не думай возвращаться в кабинет. Ты сейчас же берешь такси и едешь домой. Еще не хватало, чтобы ты слонялась по переходам «Дистрикт» и «Кольцевой»[18] в полубессознательном состоянии и спрашивала у прохожих, как тебя зовут. Кроме того, — добавляет Люси, стягивая перчатки, — Ричард все поймет. Он не такой плохой, каким его считают.
— «Ричард»?
— Он вообще-то нормальный, если дать ему возможность проявить себя, — бормочет Люси.
— А я-то думала, это я головой ударилась, — говорю я, прищуриваясь.
Она прячет взгляд.
— Я вызову такси.
Да, сегодняшний день приобретает некий сюрреалистический оттенок. Сначала объявляется Кейт, а теперь Люси бросается на защиту Ангела Смерти. Может, ударившись головой, я пробудилась в странной параллельной вселенной, где все происходящее имеет разумное объяснение?
Без сопротивления позволяю погрузить себя в такси и называю адрес Уильяма. Через тридцать минут вхожу в его квартиру — он дал мне ключ сто лет назад, хотя я, разумеется, никогда не являлась без приглашения. Темно; он еще не возвращался с работы. Благодаря мелкой медицинской драме я пришла на час раньше.
Не зажигая свет, сажусь на диван. Лоб пульсирует болью. Я мечтала по-иному провести сегодняшний вечер — быть интересной и сексуальной с Уильямом, стать прежней Эллой, искоренить впечатление неврастенички, которое я производила на него последние несколько недель. И уж меньше всего мне хотелось бы сидеть тут с забинтованной головой, словно романтическая жертва самоубийства…